Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Включите свет, пожалуйста, — просит Джекс хозяев Самобыта.
Когда свет заливает лужайку, вся команда издаёт искренний восхищённый вздох. Кажется, что и Бастер, который по понятным причинам не умеет дышать — тоже.
Над питательной средой в кадке возвышается удивительное древовидное создание, разноцветные «ветви» которого образуют то щупальца, то мицелий, то шипы, то конечности и отростки животных, то геометрические фигуры, то затейливые сложные узоры. При этом они переплетаются, пересекаются, сталкиваются и расходятся в разные стороны самым изумительным образом. Постепенно мягкий фоторост покрывается прочной блестящей коркой с радужными переливами.
— Вот что надо посадить на Лазуритовом Валуне! — наконец нарушает восторженное молчание Найя.
— После того, как внесём туда архей, — вставляет Ксандер. — И не спорь, Най, в этот раз.
— Да уж не буду, не переживай.
— С удовольствием поделюсь рецептом питательного субстрата и генетическим кодом фотороста, — уверяет Джекс.
— Наверное, я задам не очень умный вопрос, — мнётся Витс, — но… что же это такое? Растение? Гриб? Или… этот… ростосинт?
— Это симбиотический организм, который состоит — правильно! — из ростосинта и гриба, — объясняет Джекс. — Благодаря этому фоторост — отличная основа для новой экосистемы. Он может быть и продуцентом, как растение, и консументом, как животное, и редуцентом, как гриб! Но только на своей питательной среде, откуда он берёт энергию и необходимые вещества для синтеза нужных ферментов.
— Как интересно!
— Эм, как я понимаю, он, гм, выведен искусственно? — интересуется Айзел. — Никогда, э-э-э, не видел ничего подобного.
— Да, это одно из достижений фордокс-приманской биотехнологии, — с гордостью отвечает Джекс.
— Красота! — восклицает Эффелина. — Пожалуй, фоторосту я посвящу свой медленный танец. У нас, элегантин, танец — самый главный вид искусства. Особенно медленный, который в прошлом считали священным. Вам сначала покажется, что я не двигаюсь, но так и надо. Движения должны быть постепенными, плавными и едва заметными. Когда всмотритесь, всё поймёте. Надеюсь, музыка для танца где-нибудь найдётся…
— «Тынглгрес»23 в помощь! — заявляет Бастер и в считанные деминуты находит в ГИС нужные образцы элегантинской музыки.
— Спасибо. Ну, я начну.
Музыка, как ни странно, оказывается не такой уж и медленной — у неё где-то средний темп. А вот движения Эффелины и впрямь едва заметны. Сначала она неспешно изгибает всё тело в форме буквы «S», затем приподнимает и отводит назад крылья, после чего медленно переставляет ноги, то сводя их вместе, то разводя. Завершающим движением танца является поворот головы на сто восемьдесят градусов.
— Красиво, — без тени сарказма произносит Тикки. — И да, чтобы ты ничего мне не говорила: на настоящее искусство мне не пофиг!
— Медленный танец — это романтично, — поддерживает Райтлет. — Надо нам с тобой взять на вооружение, Сэн.
— Согласна, корфилль! — отзывается тц-рики.
— Но я бы сейчас ускорил ритм. Есть у меня один танец. Нетрудно догадаться, какой — охотничий. Хозяева, а можно тут развести костёр где-нибудь?
— Можно, — отвечает Ксандер.
— Отлично. Мне нужно восемь.
— Никаких проблем!
И всё-таки голос Ксандера приобретает дрожащую нотку.
— Безумец, — еле слышно произносит он и тут же извиняется, рассчитывая на острый слух сартонари: — Прости, я…
— Мне даже нравится, когда меня считают безумцем, — улыбается в ответ Райтлет.
Итак, сартонари обустраивает себе небольшую танцплощадку, которую ограничивают восемь горящих костров. Чуть поодаль Райтлет располагает коннектар с уже приготовленным музыкальным сопровождением.
— Каждый элемент в этом танце символизирует охоту на какое-то определённое чудовище, — разъясняет Райтлет. — Но показывать можно только охоту на тех, с которыми ты действительно имел дело. Чем выше мастерство охотника, тем сложнее танец, тем больше в нём деталей. Не люблю хвастаться, но мои чёрные доспехи позволяют многое… Сэн, поскольку знает, переведёт язык танца.
Райтлет запрыгивает на площадку между восемью кострами. Уже самое первое движение, которое изображает поиск и выслеживание добычи, заставляет всех наблюдателей напрячься. Что уж говорить о дальнейшем! Мощные, быстрые и ловкие выпады, прыжки и кувырки в воздухе, взмахи крыльями, хищное щёлканье зубами и причудливые движения руками с выпущенными когтями заставляют всю команду практически видеть добычу, на которую «охотится» Райтлет. Сэн только и успевает восклицать с всё нарастающим возбуждением:
— Тавромин! Саннокен! Гарпид! Хольквинский дьявол! Рухрок! Марсианский электрощупалец! Шестиногий дракон! Семиногий!! Одиннадцатиногий!!! Змееклюв-вломинго! Рогоморд! Прибрежный засадник! Чёрный грифон! Проглотон! Изгибан! Трёхглав! Кораблеед!!! МЕГАЖУТ!!!
Последние элементы сложного танца настолько знакомы и свежи в памяти команды, что некоторые начинают непроизвольно озираться в поисках исполинского чудовища. И тут же успокаиваются, когда Райтлет с победным рыком обрушивается на невидимую добычу. В конце, подбросив в воздух и поймав когтями за морду очередного незримого одиннадцатиногого дракона, Райтлет высоко подпрыгивает, клацает челюстями и с диким рёвом взмахивает крыльями. Взмах этот настолько мощный, что тут же гаснет огонь во всех восьми кострах.
— Да ты же в одиночку можешь всю Двумперию раскидать! — восторгается Семиларен.
— Только рук у меня поменьше, чем у тебя! — отдышавшись, отвечает Райтлет.
Сэн же не может облечь своё восхищение в слова и просто повисает на возлюбленном, обвивая его хвостом. Райтлет отвечает ей крепчайшими объятиями, которые возвращают ей дар речи:
— Ух ты ж! — выдыхает она и отпускает корфилля.
— После такого надо дух перевести, — отмечает Карл. — Даже я напрягался и искал невидимую добычу, честно.
— Кому бы перевести дух, а кому наоборот — немножко напрячь гортани, — смеётся Стив. — Красоту языка хокен лучше всего постигать через пение, любимое наше искусство. Конечно, звучание для многих из вас будет непривычным. Сейчас я дам вам текст «Великой Песни Преобразователю Планет». Учтите, что перевод на хифссдангл довольно кривой, поскольку не все наши понятия можно на него перевести. Может показаться, что эта песня просто о терраформировании, но в ней гораздо больше смыслов. И рифма у нас специфическая, без потери содержания вряд ли удастся передать. Я, конечно, не утверждаю, что это навсегда. Быть может, какой-нибудь талантливый поэт — Литер Стилий, например…
— Пошёл ты, — неслышно шипит Айзел.
— Не пошёл я. Так вот, какой-нибудь талантливый поэт сможет перевести всё правильно и красиво. Но пока это никому не удавалось. Надеюсь, вы и так получите удовольствие. Я сам точно получу! Проклятый я эгоист, ха!
Стив прочищает верхнюю гортань в горле и певчую в груди, после чего, подняв голову и раскинув руки, начинает петь. Действительно, сложнейший язык проявляет себя во всей красе. Земное ухо расслышит в нём и тонкие птичьи трели, и глубинный вой, и резкие щелчки, и низкое жужжание, и звучные металлические тона. Рифма в этом удивительном сочетании
