— Ты же всё-таки королева, — с любящим упрёком произносит Накет. — Бывшая, но ваще-то…

— И что? Королева не может описаться от смеха? Королева — тоже человек, чтоб ты знал, Накет!

— Так вот, Витс, — продолжает прерванный диалог Млем. — Воспоминание у тебя уже прорезалось. Просто я помогло тебе вытащить его наружу.

— Сущая правда, — поддерживает коллегу-телепата Карл.

— Я же, когда это всё увидел, сначала не поверил, — сознаётся Стив. — Потому и переспросил.

— Всем вам спасибо! Так, сейчас я всё уберу…

— Одну вещь, пожалуйста, оставь, — вступает Тецклай. — Как, ещё раз, вы называете этого зверя? Выдра? Вот, выдра очень похожа на нашего лютросаукку. Это тот самый зверь, с помощью которого хриввалэйтны научились дружить с иными видами. Можно его позаимствовать?

— Конечно.

— Я покажу, как мои предки входили в доверие к лютросауккам. Этот ритуал называется Танцем Звериного Признания. Ещё мне понадобятся два камня и что-нибудь съестное. Желательно, мясное. Тьфу, падаль, глупая рифма…

Когда Витс убирает свой реквизит с лужайки, Тецклай кладёт на самое ярко освещённое место плюшевую выдру, поодаль располагает камни и синтезированные кусочки мяса какого-то незнакомого остальной команде животного. Всё остальное, необходимое для Танца, у Тецклая с собой: руки, ноги и гибкое тело.

Первый элемент Танца — пляска холода. Движения Тецклая заставляют всех вздрогнуть — так в них чувствуется тот смертельный мороз, который царил на родной планете хриввалэйтнов. Далее Тецклай изготавливает с помощью двух камней простейший сосуд. В него Тецклай кладёт мясо и с выражением истинного благоговения преподносит его импровизированному лютросаукке. Выждав десяток стеков, словно дав зверю время распробовать вкусное подношение, Тецклай вдруг начинает ожесточённо драться с каким-то невидимым противником. Этот элемент, боевой танец, призван продемонстрировать лютросаукке верность хриввалэйтна и готовность защищать нового друга от врагов, сражаясь до последней капли крови. После этого Тецклай припадает к земле, заглядывая в глаза «лютросаукке» и виляя хвостом. Будто поймав в них звериное расположение, Тецклай снова меняет характер танца, приступая к весёлой пляске, вызывающей у команды почти непроизвольный смех и аплодисменты.

— Именно этого я и добиваюсь, — комментирует сквозь танец Тецклай. — Так я показываю лютросаукке, что ему со мной не будет скучно.

Наконец, Тецклай падает на спину, головой по направлению к плюшевой выдре.

— По-моему, он тебя принял, — комментирует Бастер.

— Надеюсь! — улыбается в ответ хриввалэйтн.

— А я надеюсь, что вы примете следующую забаву — старинную игру в слова, — вступает Сэн. — Я узнала о ней из рисунков на стенах того храма, в который любила бегать на Тыттоке. Игра называется са-тц-эйсла, что можно коряво перевести как «столбослов». Надо сделать поле в виде полосы, на которой будут металлические штыри. На эти штыри нужно будет насаживать кубики с буквами, чтобы получились слова. Каждый может составлять слова только на одном штыре. За каждую букву в слове дают очки — за самые частые буквы поменьше, за редкие — побольше. И самый поросягас зарыт в том, что в каждой партии все слова должны быть связаны какой-то одной темой. Например, давайте выберем тему «путешествия».

Ксандер и Найя вновь используют копипринтер, и вскоре на лужайке вырастает длинное поле с металлическими штырями, рядом с которым уютно располагается мешочек с тремя сотнями букв. При каждом ходе у всех игроков должно быть по восемь букв на руках.

И уже в самом начале игры появляется простор для фантазии…

— Никогда ещё не видел Накета таким задумчивым, — хохочет Силмак, глядя на мощнейшее умственное напряжение, что вырисовывается на лице бедантиевца, когда наступает его очередь ходить.

— Ну, блин, технически, то, чё я думаю, к теме «путешествия» подходит! — отзывается Накет.

— Но никто не говорил об эротической направленности этих путешествий, — язвит Стив.

— Но никто не говорил и о том, что путешествия не могут быть эротическими! — заявляет Семиларен.

— Блин, да тут другое! — оправдывается Накет. — Я ж не могу при Веншамее такими словами…

Веншамея только смеётся в ответ. Смеётся, впрочем, как-то неопределённо — не то весело, не то издевательски…

Скоро Накет, как ни удивительно, находит-таки в сочетании привычных букв приличное слово, которое прекрасно подходит к наземным путешествиям — «ухаб» — и передаёт ход.

Игра захватывает всех, заставляя задумываться одновременно и над тем, какие слова вообще можно составить, и над тем, подходят ли они к теме, и над тем, сколько очков они принесут…

Выигрывает, в итоге, Карл.

— Логично, — комментирует выигрыш полупротоплазмика-получеловека Бастер.

— Словно бы напоминание о том, что частичку своей культуры осталось показать именно мне, — улыбается Карл. — Так вот, в нашем сознании уже возникает новый звездолёт, за строительство которого мы скоро возьмёмся. И это наводит на мысль о чудесном ритуале выбора пути, который много значит… значил для протоплазмиков. Ритуал несложный и совсем недолгий, но он нравится абсолютно всем, кому я его показываю. Телескоп у нас тут есть, так что мне понадобится только миска с водой. Я могу вынести телескоп сюда, на лужайку?

— Разумеется! — отзывается Гном, хозяин телескопа, и бежит в свою башню.

— Ещё я бы хотел, чтобы приглушили свет.

Наилучшие условия для ритуала возникают будто сами собой. Лёгкий свет, совершенно не затмевающий звёздного неба, телескоп точно в середине лужайки… и миска с кристально чистой водой.

— Видите? В воде отражаются звёзды, — не констатирует очевидный факт, но указывает на прекрасное Карл. — Теперь мы должны их коснуться. Просто опустите ненадолго руки — ну, или кому что удобнее — в эту воду. И, самое главное, вынув руки, прочувствуйте, с какой стороны дует ветер — да, он здесь слаб, но ощутим. Обратите внимание, с какой стороны холоднее.

Вся команда прикасается к «звёздной» воде и старается понять, откуда дует слабый ветерок. Не сразу, но довольно скоро его направление определяют.

— Почувствовали? Вот он, попутный ветер! — оживляется Карл. — Надо направить телескоп по ветру.

Карл, с помощью щупалец уточнив направление самобытского ветерка, ориентирует телескоп.

— О, Космос, укажи нам путь в Твои глубины! — расправив руки и воздев глаза к небу, восклицает Карл и начинает поднимать и опускать трубу телескопа. — Считается, что Космос сам скажет, когда остановиться. Так… ещё немного… хватит, пожалуй. Посмотрим… хм! Вот это да! Там же система Филтьит! В ней есть дивная планета Ксибидитичик, на которой правят бал разумные птицы, чирритью. Не знаю, что сейчас происходит с планетой и её жителями — она находится в зоне влияния йорзе, в Шлейфовом Рукаве — но посетить её не помешает. Туда и полетим, пожалуй!

— Я, эм, понимаю, к чему ты ведёшь, — поддерживает Айзел. — Чирритью, э-э-э, славились высочайшим развитием, гм, биотехнологии. У них,