Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хочу сказать, что покойный Родион Климыч был славный мужик. И на все руки мастер: он и в саду, он и в гараже, он и со свиньями, он и с пчелами. А какой самогон гнал! — сосед поднял рюмку. — Адамова слеза, да и только! Как специально себе на поминки, бедняга, выгнал. Только вот — никто из института его на похороны не приехал! А он столько лет там отпахал! Черствые они люди все же, эти ученые! Помянем Климыча — царствие ему небесное и земля пухом! Аминь!
Он опрокинул рюмку и сел. Пожилая соседка положила в его тарелку по ломтю ветчины, сала и колбасы.
— Закусывай, Саша, а то опьянеешь, — заботливо сказала она.
— Дядя Саша прав, — сказал старший сын покойного. — Никто с его работы не приехал — у всех уважительные причины нашлись. Даже ближайший друг его — Калинич — и тот почему-то не смог. А ведь как они дружили с дядей Лешей!..
— Гриша, — сказала младшая невестка, — так он же три года как пропал!
— Кто пропал? Калинич? Да что ты! Откуда тебе известно? — удивился Гриша.
— Отец сам рассказывал, — ответила невестка. — Приехал, говорит, к нему Калинич, оставил сундук с какими-то железяками и укатил тут же на своей новенькой «мазде». Пообещал через неделю приехать на целых три дня. Ну, отец готовился, ждал. Я им большущую баклажку пива купила и в холодильник поставила, отец специально вяленого леща подготовил. Огромного такого, как этот стол почти! Ждать-пождать, а Калинича все нет, как нет. Ну, отец обиделся, значит. Что за друг, говорит! Разбогател, теперь и знаться не хочет. Не буду, говорит, больше ему звонить. И не звонил. Целый год, почитай, не звонил. А когда в свой институт поехал — насчет пенсии справку какую-то заполучить — ему там и сказали, что друг-то его год уже, как пропал. И пропал-то он в тот самый день, когда к отцу заезжал, чтоб этот самый сундук по секрету оставить! От нас, выходит, уехал, а до дому вот не доехал. И до сей поры ни Калинича, ни машины. Милиция, говорят, все окрестности обыскала, просто с ног сбилась. Пропал где-то по дороге средь бела дня. Ну, теперь они, может, с отцом на том свете встретятся — тогда уж, я думаю, наговорятся всласть!
— Интересно, а что в том сундуке было? Может, из-за него-то как раз и ущучили деда? — спросил уже основательно захмелевший дядя Саша.
— Да ничего там полезного не было, — сказал младший сын покойного Родиона Климыча. — Старые изношенные автозапчасти, совершенно непригодные. Да электроника какая-то — тоже, по-моему, старая, как век. Платы, микрочипы, провода, жгуты, разъемы разные. И все в пыли, в грязи, вперемешку с каким-то мусором. То ли от допотопного телевизора, то ли от компьютера какого-то. Бог его ведает. Все в полиэтиленовых кульках замызганных. Пластины там какие-то были — из нержавейки да латуни, по-моему. Катушки, что ли, проволочные да еще мотлох разный — абсолютно бесполезный. Не пойму только, зачем он это хранил? Маразматик, что ли?
— И куда ты дел это богатство? — поинтересовался его старший брат.
— Да выбросил на помойку к едрене-бабушке. Куда ж еще? А сундук остался. В гараже стоит. Хочешь — пойди, забери, — ответил младший, пережевывая ломтик сырокопченого окорока.
— Да на кой хрен он мне? Что я с ним буду делать? Давайте заодно и Калинича помянем. Царство небесное им обоим, — сказал старший, поднимая рюмку.
— Так никто ж, поди, точно не знает, помер этот Калинич или, может, жив где-то по сей день, — сказала младшая невестка. — Как же его поминать можно?
— Да какая разница? — сказал дядя Саша, которому не терпелось хильнуть еще раз и было все равно, за что именно. — За упокой усопших друзей!
Они выпили. Минуту все молчали. Слышны были только чавканья дяди Саши да стук посуды. Младшая невестка принесла блюдо с жареной рыбой и водрузила на середину стола.
— Поминайте рыбкой Родиона Климыча, — сказала она, — покойный отец любил рыбку.
— Тамара, — обратилась к ней пожилая соседка, — скажи, а что милиция насчет пропажи этого… как его… Калинича говорит? Куда он мог деваться?
— Не знаю, — ответила Тамара. — Мне известно только то, что покойный отец рассказывал.
— А что тут это… говорить, собственно? — заплетающимся языком сказал дядя Саша. — Машина кому-то приглянулась, стало быть. Вот его… это… значит… подловили где-нибудь на трассе, да и кокнули, видимо. Машину забрали… а самого… — он громко икнул, — ночью закопали в лесочке каком-нибудь… Или в огороде у кого-то. Да что мы всё об этом… как его… Калиниче?.. Мы же по Родиону Климычу девятидневье справляем. Хороший, говорю, мужик он был. Вечная ему память и царство небесное!
Юлий Гарбузов
Харьков, Украина
Книжный лоток
(August 08, 1999 at 21:33:59) Domain: 209.53.249.170
Vancouver, Canada.
Русскоязычный журнал «PRIVAN»
(«Привет, Ванкувер!»)
Удивительный случай, о котором пойдет речь в этом рассказе, произошёл с моей ныне здравствующей коллегой, Анной Вячеславной Этус. Мы с ней много лет преподавали на общетеоретической кафедре одного из институтов нашего города. Это странное событие случилось в июне 1975 года, но Анна Вячеславна, опасаясь, что ее сочтут не вполне адекватной, решилась рассказать о нем только сейчас, то есть двадцать четыре года спустя в застольной беседе, будучи у меня в гостях на Дне рождения. Описываемая история глубоко взволновала всех моих гостей, а лично меня экстраординарные явления привлекали всегда. Я не имею морального права сомневаться в искренности этой строгой и объективной женщины, в недалеком прошлом преподавательницы экстра-класса. Для более точной передачи последовательности событий я поведу повествование от её имени.
***
В тот день я не особо спешила на работу, так как лекции и другие виды аудиторных занятий уже закончились. Шла летняя экзаменационная сессия. Погода была солнечная, небо ясное, и, когда я проходила по улице Гоголя мимо находящегося там одного из корпусов госуниверситета, неожиданно хлынул теплый летний ливень. Судя по висевшей у входа вывеске, в этом корпусе располагался филологический факультет. Входная дверь была широко распахнута. Преодолев несколько ступенек полуразвалившегося крылечка, я влетела в нее, чтобы укрыться от дождя, и очутилась в ярко освещенном вестибюле. Моё внимание привлекло необычно пышное по тем временам убранство помещения. Времени у меня в распоряжении было достаточно, и я с любопытством озиралась вокруг, невольно сравнивая обстановку с нашей институтской.
Необычайно яркий свет исходил от огромной хрустальной люстры, висевшей под расписным плафоном и
