«I’m not the man they think I am at home! – раздается из аватара. – Oh, no, no, no, I’m a rocket man».

– Что он здесь делает? – спрашивает Петер. У него болит пятая точка от продолжительного сидения на твердом каменном полу.

Эрнст, который как раз менял повязку на своей правой руке, поднимает глаза и говорит:

– Наверное, он делает себе сэндвич. И при этом поет Элтон Джон.

– Что?

– Кукловод иногда забывает выйти из системы, – говорит Бертрам. – И тогда аватар повторяет все, что он делает, но Кукловод этого не знает.

– Почему вы ему об этом не скажете? – спрашивает Петер.

– А зачем? – удивляется Эрнст. – Мы никогда этого не делаем.

– Это очень смешно, – добавляет Бертрам.

– Ты бы видел аватара, когда Кукловод идет в туалет!

Эрнст сгибает колени и делает вид, будто он сидит на унитазе и тужится.

Бертрам смеется.

– Кроме того, – говорит Эрнст, – это намного лучше, чем автоматический режим. В этом случае циклоп всего лишь холодная машина для убийства. Это неинтересно.

– Nope (англ. – А вот и нет), – говорит Бертрам, качая головой. – Его глаз светится тогда жутким красным светом. Very scary (англ. – Очень страшно).

– А как же зеленые спортивные костюмы? – спрашивает Петер.

– Это ответный цвет красному, понимаешь? – объясняет Эрнст.

– Босс считает, что наш зеленый цвет подчеркивает красный цвет циклопа, – говорит Бертрам.

Кукловод, кажется, закончил с приготовлением сэндвича, так как циклоп твердым шагом идет по комнате и то и дело подносит руку к своему несуществующему рту.

– О! Я думаю, он возвращается! – говорит Эрнст.

– Мы ничего не должны сделать? – спрашивает Бертрам. – О да, конечно!

Бертрам берет со стола бесформенный предмет и направляет его на Петера.

– Нет, пожалуйста, – говорит Петер и инстинктивно сжимается. – Я еще не хочу умирать!

– Это всего лишь старая камера моментальной съемки, you idiot, – говорит Бертрам.

– Никаких цифровых технологий. Ты понимаешь? – объясняет Эрнст. Он подходит к Петеру, ухмыляется и вытягивает палец вверх.

Бертрам нажимает на кнопку. Петера ослепляет яркий свет. И сразу вслед за этим из камеры появляется листок бумаги. Бертрам берет его и начинает им трясти. Циклоп делает движение, как будто он что-то отодвигает в сторону.

Бертрам рассматривает фото.

– Наверное, это плохо, что ты тоже изображен на фото, – говорит он наконец. – Я имею в виду, что мы не должны оставлять следов.

– Гм, – говорит Эрнст, – возможно, ты прав.

Эрнст отходит чуть в сторону. Бертрам снова направляет камеру на Петера. Щелчок, вспышка, листок бумаги, потряхивание.

– А теперь? – спрашивает Эрнст.

– А теперь вы пойдете и передадите наше послание машинам в его клинике, – гремит голос циклопа. – Мое предложение простое: ваша жизнь за его жизнь.

– Конечно, босс! Оn our way! (англ. – Уже идем!) – говорит Бертрам. Оба гангстера исчезают из складского помещения.

Циклоп поднимает фото с изображением ухмыляющегося Эрнста и качает головой.

– Как сложно подобрать подходящий персонал.

Петер мог бы это подтвердить, но некоторое время тому назад он кое-что обнаружил. Его руки были скованы за спиной наручниками, соединенными со стальной ножкой тяжелого монтажного стола. Но стол не был закреплен на полу. Если бы Петер прижался спиной к столешнице, ему удалось бы приподнять стол настолько, что он сумел бы протащить цепь наручников под стальной ножкой.

– Тогда, – говорит Кукловод, – расскажи-ка что-нибудь о себе.

– Я… э… – говорит Петер. – Я… э… не знаю… что мне?..

– Ты лекарь машин, не так ли? Что же ты делаешь?

– Я… э… я лечу машины.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты не самый интересный собеседник в мире?

– Не один раз, – отвечает Петер.

– Что же мне сделать с твоей маленькой подружкой, если я ее заполучу, гм?

– Она не моя подружка.

– Это забавно, что никто больше не хочет с ней иметь дело, как только я включаюсь в игру.

– Я не это имел в виду. Просто дело в том, что она порвала со мной отношения. Для меня это было полной неожиданностью. Я…

Циклоп резко поворачивает голову.

– О да, я… э… провожу всего лишь тестирование системы… – говорит он. – Я сейчас…

Циклоп замолкает. Он больше не шевелится. Его фасеточная камера загорается красным светом.

– Вы еще здесь? – спрашивает Петер.

Тишина.

Петер гремит своими наручниками. Циклоп поворачивается к нему. Его красный глаз сверкает. Петер сразу прекращает шевелиться. Если присутствие Кукловода было неприятно Петеру, то его отсутствие было прямо-таки жутким. Он остается почти неподвижным в течение нескольких минут. Потом красный свет в глазу циклопа опять гаснет.

– Извини за небольшую паузу, – говорит Кукловод. – Теперь я оставлю тебя с циклопом наедине. Срочные дела. Ты понимаешь.

– Что?

– Я переключу его на автоматический режим с указанием заткнуть тебе глотку твоими гениталиями, если ты начнешь орать, и укоротить тебе ноги, если ты попытаешься сбежать.

– Э… о’кей, – соглашается Петер.

– Ты это понял?

– Да. Это было очень образно.

– Хорошо, – говорит Кукловод.

Фасеточная камера циклопа направлена прямо на Петера. Она опять излучает красный свет.

– Эй! – кричит Петер. – Вы еще здесь?

Циклоп молчит.

– А что, если мне надо в туалет? – спрашивает Петер.

Ответа нет.

– Мне нужно в туалет!

Тишина.

– Отлично.

Петер чуть отползает от циклопа, насколько это возможно в цепях. Голова циклопа немного шевелится, и фасеточный глаз следует за его движением.

– Ты умеешь говорить? – спрашивает Петер. – В автоматическом режиме?

Ответа нет.

Петер рассматривает циклопа.

– Ты теперь больше не аватар, да? Теперь ты просто андроид…

Молчание.

– Ты можешь рассказать мне о своих проблемах, понимаешь? Я сертифицированный лекарь машин. Не может быть приятно, когда на тебе ездит такой мерзавец.

Никакой реакции.

Петер размышляет. Через некоторое время он говорит, как будто то, что он сказал, является самым естественным на свете: