– Значит, они все скрыли.

– И мой отец по-прежнему не хочет, чтобы это вышло наружу.

– О’кей. Ну, хорошо, – говорит Петер. – С моей семейной травмой я не смогу здесь конкурировать.

– У тебя есть семейная травма?

– Она имеет отношение к роботу-пылесосу.

– И ты не хочешь об этом говорить?

– Нет, не хочу.

– Откуда ты, собственно говоря, знаешь, что существует еще некий циклоп? – спрашивает Кики.

– Он меня похитил.

– И ты от него сбежал?

– У меня есть свои приемы.

Петер соскальзывает на своем стуле влево и сидит теперь лишь на половине стула.

– Что ты все время ерзаешь на стуле?

– Я сам не знаю, – говорит Петер. – Какой-то неудобный стул. По крайней мере, мне больно на нем сидеть.

Кики внезапно вскакивает.

– Опусти брюки, – кричит она. – Ну, давай же!

– Э… о’кей, – говорит Петер, – хотя я нахожу приказной тон несколько странным. Но почему бы не попробовать что-нибудь новое?

– Повернись, – командует Кики. – Я хочу посмотреть на твою пятую точку.

– Нет! Это я хочу посмотреть на твою пятую точку! – отвечает Петер. – Раздевайся! Э… быстро!

Кики закатывает глаза.

– Я хочу только посмотреть, не вживил ли тебе Кукловод в задницу отслеживающий чип.

– О! – восклицает Петер смущенно.

– Если подумать – я знаю, что это твоя не самая сильная сторона, – то это наиболее вероятное объяснение того, что тебе удалось от него сбежать!

Петер ничего не отвечает. Кики вопрошающе смотрит на него.

– Я думаю! – говорит он.

Потом он встает и опускает брюки.

– Трусы тоже, – говорит Кики. – Не будь таким робким.

Петер снимает трусы и поворачивается к Кики спиной. Она начинает осматривать его пятую точку и при этом щиплет его за ягодицы.

– Не выставляй меня дураком, – говорит Петер.

– Выставлять дураком, – говорит Кики, – очень подходящее слово.

Потом она наиболее тщательно исследует один участок.

– Черт!

– Что случилось?

– Стой так! – кричит Кики и мчится в другую комнату.

– Ну, понятно, – говорит Петер, стоя со спущенными брюками. – Я стою. Почему бы и нет.

Кики возвращается, держа в руке какой-то небольшой прибор, и подносит его к ягодице Петера. Прибор издает интенсивные звуковые сигналы, что редко бывает положительным знаком.

– Проклятие!

– Извини, – говорит Петер. – Я не знал…

– Я пытаюсь утилизировать чип целенаправленным электромагнитным импульсом.

– Что?

– Ты ничего не почувствуешь.

– А это не вызовет рак?

– Одни говорят так, другие – эдак.

– Утешила. На счет три?

– Уже все.

– Что?

Петер поворачивается к Кики.

– Но за это, – говорит он, – я имею право сейчас проверить, нет ли и в твоей заднице отслеживающего чипа.

– Ты трепло, – говорит Кики. – Мы должны немедленно отсюда уходить.

Внезапно в коридоре раздаются шаги. Кики поворачивается к двери как раз в тот момент, когда она с грохотом слетает с петель. Циклоп входит в логово Кики, его охранники – следом за ним.

– О, – говорит Кукловод весело. – Я надеюсь, что мы не помешали чему-то важному.

Эрнст и Бертрам смеются.

Петер, у которого от обследования его пятой точки возникла небольшая эрекция, видит, как его член в рекордно короткое время приходит в обычное состояние.

Он быстро натягивает трусы и брюки.

– А мне он сказал, что у вас больше нет отношений, – говорит Кукловод, смеясь.

Петер оглядывается в поисках возможности для побега. Только как? И куда?

Циклоп оглядывается в логове Кики. Он ищет дополнительные выходы. Но ни одного не находит.

– На сей раз ты от меня не уйдешь… – говорит он.

– Ты это уже как-то утверждал, – говорит Кики. – И не обижайся на меня, но я считаю, что твоя третья инкарнация выглядит довольно дешево. Ты обанкротился?

– Ты, наверное, хочешь, чтобы я вырвал твой язык, пожарил его во фритюре и потом предложил бы Эрнсту на обед.

– Э… нет.

– Даже я этого не хочу, – говорит Эрнст.

Циклоп делает шаг вперед.

Кики и Петер пятятся назад. Петер, защищая Кики, встает перед ней.

– Героический поступок, – говорит Кики. – Героический, но бесполезный.

– Послушай, – отвечает Петер, – быть бесполезным – это моя фишка.

– Эрнст, Бертрам, – гремит циклоп, – хватайте червя.

Оба гангстера оттаскивают Петера от Кики и ставят его на колени.

– Эрнст и Бертрам? – спрашивает Кики. – В самом деле? Это ваши настоящие имена? Эрни и Берт?

– Что в этом смешного? – спрашивает Эрнст.

– Если я спрошу вежливо, вы споете потом для меня песенку писклявой утки?

– Ну, я не против выполнить последнее желание, – говорит Эрнст. – А еще я достаточно музыкален, но, к сожалению, не знаю этой песни.

– Я тоже не знаю, – говорит Бертрам.

Петер начинает петь:

– Писклявая утка, ты моя. И принадлежишь только мне одному. Писклявая утка, я так тебя люблю. – При этом он танцует, как только может, стоя на коленях.

– Что ты делаешь? – спрашивает циклоп.

– Я… э… – говорит Петер, – я пытаюсь выиграть время очень недостойным способом.

– Хватит, – говорит циклоп. – Не то чтобы я был известен чрезмерной силой…

Эрнст и Бертрам смеются, как будто Кукловод удачно пошутил.

– …но для вас, – продолжает он, – я сделаю исключение.

Он подходит к Кики и прижимает ее к стене. Петер хочет вскочить на ноги, но Эрнст наносит ему болезненный удар рукояткой пистолета.

– До тебя, – говорит Кукловод, – никто еще не уничтожал одного из моих аватаров.