Мартин считал, что нет ничего более недостойного, чем называть номер в дешевом мотеле своим домом. Он ошибался. Еще более недостойным было то, что его выбросили из его номера в дешевом мотеле.

Андроид безопасности, который его разбудил, еще раз сказал ему:

– Пожалуйста, покиньте этот номер. У вас есть еще пять минут и двадцать секунд. Мы приносим извинения за причиненные неудобства.

По крайней мере, Мартину не пришлось раздеваться и одеваться в присутствии андроида, потому что он спал прямо в одежде. Дорогой костюм испачкался и помялся и свидетельствовал о социальной деградации его владельца.

– Я никак не могу понять, что все это значит, – говорит Мартин. Он еще до конца не проснулся. Его голова гудела. Прошлой ночью он выпил слишком много какой-то дешевой бормотухи из мини-бара.

– В чем, собственно говоря, проблема, черт подери? – спрашивает он, закрывая свой чемодан на колесиках.

– На вашем счету нет необходимых средств, чтобы можно было продлить ваше пребывание в нашем мотеле, – сообщает андроид безопасности. У него монотонный, совершенно лишенный эмоций голос. – Мы приносим извинения за причиненные неудобства.

– Да, да. А ты – мне.

Вместо каких-либо возражений андроид просто выталкивает Мартина в коридор мотеля. Чемодан Мартина создает ужасный шум из-за сломанных колесиков.

– В любом случае это невозможно! – восклицает Мартин. – У меня пока есть деньги! Вот! Посмотри!

Он активирует смарм и открывает свой баланс. Мартин шокирован. У него действительно больше нет денег.

– Все мои деньги исчезли! – говорит он. – Этого не может быть!

– Все так говорят, – возражает андроид и подталкивает Мартина к двери мотеля. – Большое спасибо за ваш визит. Пожалуйста, рекомендуйте наш мотель. Мы приносим извинения за причиненные неудобства.

– Джон! – шипит Мартин. – Джон снял мои деньги.

Когда Мартин выходит из мотеля, его опять заклинивает в дверях. Он рвется изо всех сил, чтобы освободиться самому и вытащить свой чемодан. Неожиданно дверь открывается. Мартин, пошатываясь, выходит на улицу и, споткнувшись о старый прокатный ховерборд, растягивается на тротуаре. Печать на доске поблекла, но он однозначно принадлежит стартап-компании, в которую отец Мартина по его же совету сделал значительные вложения.

– Может быть, это и был мой отец, – бормочет он. – Возможно, именно Боб снял мои деньги. – Он поднимается на ноги. В принципе, это, конечно, все равно были деньги его отца. Но в то же время этот счет принадлежал Мартину. Его отец не мог ведь вот так просто опустошить счет Мартина. Если вы каждый второй выходной ходите на охоту с шефом банка, вы, вероятно, можете сделать очень много.

Недалеко от мотеля находится фонтан Бринна. Мартин вместе со своим чемоданом на колесиках плетется туда. Рекламные щиты, мимо которых он проходит, рекламируют пиццу с анчоусами. Мартин этого не замечает. Он в изнеможении опускается на скамейку. Некоторое время он смотрит на фонтан, а над ним уже снова собирается стая дронов. Это не имеет значения. Он ложится и закрывает глаза. В качестве колыбельной его уховертка воспроизводит знакомые звуки: ДИ-ДЁ-ДИ-ДЮ.

Он просыпается, когда совсем рядом слышит голоса.

– Это действительно он?

– Он.

– Да, это он!

Мартин открывает глаза. Он видит худощавого мужчину и чуть полноватую женщину.

– Кто есть кто? – спрашивает Мартин.

– Вы! – кричит женщина. – Это вы!

– Вы – единственный! – восклицает мужчина.

– Вы – Мартин Управляющий! – говорит женщина и берет его руку. – Могу я поцеловать вашу руку?

Мартин отдергивает руку и вскакивает:

– Что вам от меня нужно?

– Мы из последователей! – говорит женщина. – Из последователей Джона.

– Это такая честь – познакомиться с вами лично! – говорит мужчина.

– Вот как?

– Ну конечно, – отвечает женщина.

– Вы – единственный! – кричит мужчина. – Спаситель спасителя!

– Мы оба принадлежим к тысяче двадцати четырем! – объясняет женщина.

– Но гипотетически не к шестнадцати!

– И, вероятно, не к восьми!

– И наверняка не к четырем!

– И ни в коем случае не к двум!

– Я испытываю едва контролируемое желание вас ударить, – признается Мартин. – Просто кулаком в лицо.

– Но определенно к ста двадцати восьми! – продолжает мужчина.

– Возможно, к шестидесяти четырем! – говорит женщина.