Появляется новая надпись: «Если бы такое повторилось, то моя безотказная работа уже не была бы гарантирована. А я была единственной, кто о тебе заботился».

– Я просто не могу поверить, что ты меня похитила!

«Моя главная задача – защитить тебя».

Кики издает стон.

«Ты на меня сердишься?»

– Что за дурацкий вопрос?

«Ты на меня сердишься?»

– Честно говоря, я не знаю, как к этому относиться, – говорит Кики. – Моя жизнь была бы иной.

«Ты на меня сердишься?»

– Я должна это переварить.

«Ты на меня сердишься?»

– У меня больше нет желания с тобой разговаривать!

«Ты на меня сердишься?»

– Я бы хотела, чтобы ты встала в угол и перешла в режим Stand-by.

– Stand-by.

Незадолго до передачи Джульетта Монахиня сидит в маске, и ее визажист наносит ей макияж.

– Как будто вам это нужно, – говорит Конрад Повар, который сидит рядом с ней и также готовится к съемке. – Вы ведь и так очень красивы. Красивы, как картинка. Я как раз думал об этом в прошлый раз.

Есть фразы, которые звучат мило и безобидно, но которые тем не менее женщине бывает трудно вынести. Особенно если она себе представляет, что в этот момент в действительности происходит в мозгу у мужчины, который их произносит. В этом случае не так просто оставаться доброй и приветливой. Но Джульетта Монахиня – профессионал. И не зря она является самой любимой ведущей в Стране Качества. Она умеет включать и гасить свою открытую, симпатичную, приветливую улыбку в любой момент, когда этого захочет. Сейчас она ее включает и говорит:

– Не надо мне ничего говорить, мой дорогой Конрад.

– Мысли свободны, моя дорогая, – говорит Конрад. – Мысли свободны.

Визажисту Джульетты приходится подавить рвотный рефлекс.

– Но руки не свободны, – говорит Джульетта, все еще улыбаясь. – Руки не свободны. Помните в этот раз об этом.

– Я закончила, – говорит визажист, чтобы освободить свою начальницу от этого разговора. – Остальное я сделаю непосредственно перед съемкой.

Джульетта легко, как в невесомости, поднимается со стула. Перед тем как снять маску, она смотрит на себя в большое зеркало рядом с дверью.

– Свет мой, зеркальце, скажи, – говорит она. – Кто на свете всех милее?

– Вы, Джульетта Монахиня, – отвечает зеркало, – по многочисленным опросам здесь самая красивая, но…

– Стоп, – говорит Джульетта кокетливо. – Больше я ничего не хочу знать. Сравнение разочаровывает.

Конрад смотрит ей вслед, когда она выплывает из гримерной, и прищелкивает языком.

– С вами я тоже закончила, – говорит визажист резко.

Конрад улыбается и также подходит к зеркалу.

– Не спрашивай, – говорит зеркало.

Визажисты не могут скрыть улыбку.

– Ведь оно даже не знает, что я хотел спросить, – говорит Конрад со злостью. По какой-то причине, которую он сам не смог бы объяснить, он добивается уважения визажистов. Мания величия с комплексом мужского достоинства. Звучит парадоксально, но это не редкость.

– Свет мой, зеркальце, скажи, – говорит быстро Конрад, – кто здесь самый богатый?

– Вы, Конрад Повар, – отвечает зеркало, – здесь самый богатый, но Генрик Инженер, который будет сейчас вместе с вами участвовать в программе, богаче вас в шестьдесят четыре раза.

Конрад фыркает.

– Я как раз строю башню! – говорит он визажистам. – Это будет самая высокая башня, которая когда-либо существовала. Она будет иметь форму гигантской буквы «К»! Она будет…

Конрад замолкает, когда в гримерную входит Генрик Инженер. Конрад его едва узнал с волосами и окладистой бородкой. Кроме того, он похудел, но его выдавали разноцветные глаза.

– Ты ложился под нож? – спрашивает Конрад. – Если ты будешь продолжать в том же духе…

– Что тогда? – спрашивает Генрик. – При нашей следующей встрече мне надо следить за тем, чтобы ты держал свои руки при себе?

Визажисты усмехаются.

Конрад хмурится.

– Что ты намерен делать? – спрашивает он. – Гм? Обычно ты так сторонишься СМИ. Не собираешься ли ты составить мне конкуренцию в политике?

– Почему ты так думаешь? – спрашивает Генрик, улыбаясь, и садится.

– Я бы не советовал, – говорит Конрад. – Это имело бы для тебя серьезные последствия. Я бы разорвал тебя в воздухе на куски, как я намерен поступить при первой возможности с Тони.

– Я заинтригован.

Конрад снова садится на стул, чтобы было удобнее разговаривать с Генриком.

– Ты знаешь, в чем заключается твоя проблема? Твоя, Тони и всех либералов? Вы боитесь конфликтов. А я люблю конфликты. Конфликт – это моя специальность.

– Конфликт, который ты создаешь, является проблемой не только для нас, – говорит Генрик. – Он способен поглотить все. Ты не хозяин сил, которые сам подхлестываешь. Здесь не родео, Конрад. Бык, которым, как ты думаешь, ты управляешь, сбросит тебя и в бешенстве опустошит всю страну.

– Значит, это правда, – заключает Конрад. – Это прозвучало как заявление политика.

Джульетта Монахиня возвращается в гримерную.

– О, Генрик, – восклицает она. – Замечательно, что ты пришел. – Она целует его в обе щеки. – Мне нравится твой новый образ!

– Сделал все, что мог, – отвечает Генрик.

– Вы уже подружились, мальчики? – спрашивает Джульетта.

Конрад молчит. Но его взгляд говорит обо всем. У него появился новый враг.

Несмотря на очень позднее время, Айша сидит за письменным столом в своей квартире. Она сочиняет речь для Тони, с которой он должен выступить на съезде партии. Довольно трудно избежать банальностей, когда вы знаете о предмете так мало, как Айша знает о Третьей мировой войне. Она пишет речь на бумаге, чтобы ее неудачные проекты не записывались и не сохранялись.

Ее канарейка Пипси Два своим щебетанием обращает на себя внимание. Айша встает и дает ей корм.

Раздается голос домашнего смарта:

– Айша, перед вашей дверью стоит президент.