Горечь в груди стала еще сильнее, а жар нестерпимее. Казалось, меня сейчас разорвет на части. Будто сгорают дотла внутренние органы. Однако я понимал, что это. Остатки живой энергии, подчиняясь моему разуму, трансформируются в силу. Преобразуются слишком быстро, с довольно низким КПД, поэтому и причиняют своему источнику, в данном случае моему телу, такую чудовищную боль.

Однако все же я дотерпел. Смог, справился. Стиснул зубы, стонал, но не потерял сознание от болевого шока. В тот момент, когда не стало ничего вокруг, кроме нескончаемого, всепоглощающего страдания, сила вырвалась из меня. Обжигающей магмой она устремилась прочь из проснувшегося вулкана. Я же тихо застонал и упал на колени.

Защитные кольца, к тому моменту почти остановившиеся, разлетелись прочь смертельной шрапнелью. Я не смотрел на обращенных, но чувствовал, как те умирают. С застрявшим металлом внутри или продырявленные насквозь. Асфальт давно куда-то делся. Место ему уступил влажный черный ковер, покрывавший все пространство вокруг.

На короткий миг атака остановилась. Не захлебнулась, не была откинута, а именно оказалась остановлена. Обращенные заколебались на пару секунд, не более, после чего торопливо, соскальзывая с мертвых тел товарищей, стали пробираться к нам. Вот теперь все.

Я поднял руку, пытаясь остановить их и понял, что больше ничего сделать не могу. Да и рука внезапно потеряла железные чешуйки, став вновь чуть волосатой голой конечностью самого обычного человека. На ней даже шипов не было.

Текущая заполненность живой энергией — 3 %

Внимание! Заполненность артефакта меньше 5 %, что влияет на его целостность и структуру. В текущем состоянии нельзя использовать ни один из имеющихся у вас элементов.

А так хотелось. Ну что, Бумажница, будешь забирать это тело себе? Самое время. Хотя, признаться честно, я бы тебе не советовал. Сейчас от него мало что останется.

— Это была славная охота, Шип, — негромко сказала валькирия. В ее голосе слышалось искреннее сожаление.

— Славная, — ответил я. — Жаль, что кончилось все именно так. Алиса, мать твою!

Подо мной разгорался алый Кровавый круг. Вот почему никто не выполняет приказы?

— Дура, пару ударов по мне и ты умрешь!

— Ну и что, — пожала она плечами, поднимая автомат. — Лишь бы не раньше тебя.

Мы сгрудились небольшим кругом, почти прижавшись спинами друг к другу. Даже Псих, пошатываясь, встал на ноги и достал «Ксюху». Крыл приземлился рядом, категорически игнорируя мои приказы подняться в воздух и пытаться уйти. Дурак малолетний, вот всыпать бы тебе по заднице!

В голове застыло одно слово — неизбежность. Оно пульсировало в висках, когда я смотрел на бесформенно накатывающие черные волны. Почему-то вспомнилось первая и единственная поездка на море с родителями, с выделенной от предприятия путевкой. Галечный пляж, острый отит на фоне смены климата, и казавшаяся черной вода, когда ты смотрел на нее сверху.

И как и тогда, я вновь почувствовал себя маленьким мальчиком, от которого ничего не зависит. Крохотной песчинкой посреди чужого взрослого мира, замерзшего пляже возле бушующей стихии.

— Дунечка мой, — услышал я голос матери, — ну, чего ты испугался? Это же просто волны. Федунечка, Дуняша.

Голову словно пробил удар током. Федя! Не Шипастый, не Шип, а Федя. Кормильцев Федор Евгеньевич, семидесятого года рождения. Гвардии капитан запаса, отец, бывший муж, алкоголик.

Вспомнилось все. Детство, юность, отрочество. Мои боевые товарищи, Ленка, любившая меня по-началу, как кошка. Развод. Потому что даже у самых святых женщин приходит конец терпению. А постоянные командировки и пьянство — плохой спутник для долгой семейной жизни. Вспомнился сын. Живой, здоровый, красивый. Родители тоже вспомнились. И они, и их похороны. А еще вспомнилось…

От резкого поворота событий перехватило дыхание, будто кто-то ударил в солнечное сплетение. Стремящиеся к нам обращенные, чье главное желание было разорвать нас на части, казались теперь чем-то несущественным, несерьезным. Потому что кроме них, на залитом черной кровью асфальте, появился Он.

Словно наконец-то это плотная пелена вместо неба разошлась и к нам спустилось Солнце. От долгого блуждания в потемках смотреть на него было больно и непривычно. Но вместе с тем никто не мог оторвать взгляда.

Когда солнечные зайчики чуть рассеялись и сквозь ослепительные очертания удалось вычленить фигуру, спустившегося к нам существа, все естество охватила невиданная эйфория.

Ростом Он превосходил самое высокое здание, какое мы видели в Городе. И вместе с тем был не выше меня. Вроде обычный человек, однако тень, падавшая на землю, рисовала причудливые узоры огромных перепончатых крыльев, рогов и длинного хвоста. На его плечах плясали языки пламени, образуя тонкую, шелковую мантию алого цвета. А взгляд был таким тяжелым, что я отводил глаза задолго до того, как Он собирался посмотреть в мою сторону. Все, на что хватило меня, лишь негромко и с придыханием вымолвить.

— Несущий Свет.

И это был несомненно он. Создатель одного из многочисленных Городов, в котором мы оказались. С явным недовольством Несущий Свет оглядел обращенных и осуждающе покачал головой. Именно теперь черные твари застыли, как истуканы, кто зависнув в высоком прыжке, кто выгнувшись в широком шаге. Но все остальные, включая Голос и мою группу, могли шевелиться и говорить. Что сразу продемонстрировал один из моих боевых товарищей.

— Шип, — шепотом затараторил под ухом Псих. — Я понимаю, что сейчас, возможно, не самое удачное время. Но ты сам говорил, что потом. Так вот, мне кажется, самое время для потом. Помнишь, я говорил, что знаю, что значит Несущий Свет? У нас в игре был парень с таким ником. Первая часть написана по-русски, а вторая, которая по-латински, в скобках. Так вот, там было «lux», что значит «свет». И «fero» — «несу».

— Я уже и сам догадался, — остановил Психа, который взорвался потоком нужной, но уже довольно не своевременной информации. — Несущий Свет — это Люцифер.

Конец