11 июня на левом фланге 25-го полка загремела артиллерийская канонада. Я немедленно отправляюсь в расположение 1-го батальона 26-го полка и на наблюдательном пункте батальона нахожу Бернхарда Краузе. Мы вместе следим за ходом наступления противника на участке нашего саперного батальона на высоте в районе Ше. Высоту поливают огнем из всех калибров, и уже несколько минут спустя она превращается в груду перепаханной воронками земли. Как ни вглядываемся мы в окуляры стереотрубы, никаких передвижений не различаем. Теперь союзники перенесли огонь в тыл и продолжают сдвигать его к населенному пункту Ше. Из кустарника и окопов выскакивают канадские пехотинцы и при поддержке танков атакуют позиции наших саперов. Бернхард Краузе реагирует мгновенно. В считаные секунды он перенацеливает тяжелые пехотные вооружения на обнаруженные цели, направив огонь в самую гущу атакующих. Эффект от воздействия флангового огня не заставляет себя ждать. Неприятельская пехота вынуждена залечь, потери канадцев огромны. Часть вражеских танков попала на заминированные участки, выведенные из строя машины застыли в неподвижности у позиций батальона. Канадский пехотный полк «Queen's Own» и танковый полк «1st Hussars» вынуждены отступить на исходные рубежи. Повторной попытки атаковать канадцы не предпринимают.

Возвращаюсь на командный пункт 25-го полка через Ле Бург/Рот — необходимо изучить обстановку в районе Бретвиля и Норри и отыскать гауптштурмфюрера Пфайфера. Пфайфер долгое время пробыл в адъютантах у Адольфа Гитлера, а теперь командует танковой ротой. Его в ставке фюрера сменил гауптштурмфюрер Гюнше, до недавнего времени командир 3-го батальона 25-го полка.

Между Сен-Мове и Ротом я попадаю под огонь пулемета и противотанкового орудия. Стреляют со стороны Норри, но неприятелю так и не удается подбить мой проворный БМР. Мчусь во весь опор, и вскоре я уже почти в Роте. Но что это? Может, это сон? Метрах в 50 впереди вражеские танки. Верно, это «шерманы». На дорогу выезжают два «шермана» и останавливаются на левой стороне у обочины. Пушки нацелены прямо на меня! Повернуть? Уже нет смысла. Не успею. Значит, вперед, прямо на них. Может, еще успею проскочить, а там, как-нибудь домчусь до лесного массива, что неподалеку.

И тут чуть позади меня гремит выстрел. Вижу, как первый танк, вздрогнув, замирает на месте, а танкист, словно ужаленный, выскакивает из верхнего люка. Повинуясь инстинкту, бросаю машину вправо, в кювет, и укрываюсь в нем. Я так и не успеваю понять, что происходит, как в воздух взлетает второй «шерман». Мы с водителем еще сильнее вжимаемся в землю. Потом до нас, наконец, доходит — мы каким-то образом проехали мимо последнего поста нашего боевого охранения, а его бойцы как раз собирались расправиться с неприятельскими танками. А тут мы, как на грех! Нас просто не успели предупредить, да и возможности не было. Оказывается старина Пфайфер в какой-нибудь сотне метров позади на своей «пантере», именно он и отправил к праотцам обе вражеские машины. Гауптштурмфюрер Пфайфер героически падет сутки спустя — от осколка снаряда.

В перевязочном пункте 25-го мотопехотного полка довольно много раненых. Такой наплыв раненых, когда нет крупных операций, наводит на размышления. В результате непрерывного обстрела береговой артиллерией и атак с воздуха численный состав наших танковых дивизий сократился чуть ли не вдвое. И при этом значительных операций не проводится! Так дальше продолжаться не может! Танковым дивизиям необходимо вернуть свободу действий.

11 июня 2-й батальон 26-го полка атакован канадским пехотным полком «Queen's Own Rifles», действующим при поддержке канадского танкового полка «1st Hussars» и сильной поддержке артиллерии. Атака отбита. 2-й батальон 26-го полка прочно удерживает позиции. В ходе предпринятой атаки враг теряет 12 танков, наши потери составили всего 3 машины.

Части 8-й канадской бригады при поддержке британского 46-го отряда спецназначения Королевских военно-морских сил, а также танков предпринимают попытку овладеть Ротом. Уничтожено большое количество танков противника, но под давлением превосходящих сил неприятеля мы вынуждены оставить этот населенный пункт.

На правом фланге учебной танковой дивизии под Тилли-сюр-Сель создалась угроза для наших войск.

По приказу 1-го танкового корпуса СС последний резерв 12-й танковой дивизии СС, рота сопровождения дивизии, подчинена учебной танковой дивизии и переброшена на правый фланг.

День ото дня серьезнее становится обстановка и на участке у Кана. Направление главного удара сместилось на соседа слева — учебную танковую дивизию. Под Баллеруа врагу удалось прорваться к Комону. Союзники выдвигают 7-ю бронетанковую дивизию в район Ливри. Ясно намечается охват сил 1-го танкового корпуса.

Я вызван в штаб дивизии, там состоялась встреча с командующим 1-м танковым корпусом СС генерал-полковником Зеппом Дитрихом. Дитрих обрисовывает обстановку в целом на фронте вторжения, без прикрас заявив нам, что резервов никаких и что без оных ни о каком наступлении и говорить нечего. «Они хотят защитить здесь все сразу! А чем, спрашивается? Кто желает оборонять все сразу, в итоге терпит крах!»

Эту премудрость лаконично выразил еще Фридрих Великий: «Бездарности готовы защищать все сразу, люди разумные — самое основное».

С наступлением темноты объезжаю батальоны полка. Вальдмюллер обосновался у противотанкового рва и жутко рад, что все помыслы британцев сосредоточены на населенном пункте, расположенном позади его командного пункта. А там между прочим ни одного нашего солдата. Я, спотыкаясь, бреду по позициям, что вызывает усмешку бойцов. Подбитые вражеские танки здесь решили использовать в качестве постов боевого охранения. Бедняги! Сменять их ведь можно только по ночам! Успешно проводится разведка. У фронта 1-го батальона 25-го полка расположился левый фланг 3-й британской дивизии, к ней примыкает 3-я канадская дивизия.

Передовой отряд 7-й бронетанковой дивизии к утру 13 июля достигает высоты 213, расположенной в двух километрах восточнее Вилье-Бокаж.

Командир 1-й роты танков «тигр» оберштурмфюрер Мизель Витман, уже подбивший в России 119 вражеских танков, удостоенный «дубовых листьев», отправился на разведку местности. И совершенно неожиданно для себя натолкнулся на колонну танков неприятеля у высоты 213. Какое-то время он не знает, что предпринять — то ли атаковать превосходящего по численности врага, то ли повернуть назад. Тем более что его подразделение понесло значительные потери в результате бомбовой атаки вражеской авиации. Опытный командир, Витман прекрасно понимает, что каждая машина на счету и что легкомыслие в его положении равнозначно преступлению. Но, с другой стороны, он должен атаковать противника, иначе 7-я британская бронетанковая дивизия ударит в тыл нашей учебной танковой дивизии. И в этом случае обязательно прорвет нашу оборону, что, в свою очередь, фатально отразится на обороне Кана.

Витман в одиночку противостоит целой 22-й танковой бригаде, которая под командованием бригадного генерала Хайнда, не встречая сопротивления, продвигается к Вилье-Бокаж. Непоколебимо уверенные в успехе союзники продвигаются по дороге в Кан к своей цели — высоте 213. Следующая за ними мотопехотная рота останавливается для передышки. И тут утреннюю тишину нарушает орудийный выстрел. Головная машина охвачена пламенем, а метрах в 80 от нее из лесу грозно выползает «тигр». Переваливаясь с боку на бок, машина оказывается на шоссе и, следуя вдоль колонны союзников, поодиночке отстреливает сначала танки, их оказывается с добрый десяток, потом машину артиллерийской рекогносцировки, потом штабную легковушку — словом, всех, кто под горячую руку попадет. Выпущенный в упор 7,5-см снаряд орудия танка «Кромвель» отскакивает от брони «тигра», словно орех, не причинив ни малейшего вреда. Шоссе превращается в ад. Еще бы — пылают 25 подбитых танков. И все они подбиты одним-единственным «тигром».