Отбита и последняя атака. 3-й батальон 26-го полка, демонстрируя несгибаемую волю, остается на обороняемых позициях и готовится к очередной атаке британцев. Слева на соседнем участке ожесточенный бой продолжается. К полудню авангард атакующих британцев уже в Жювиньи и, таким образом, сумел вклиниться глубоко во фланг 12-й танковой дивизии СС. Я как раз нахожусь в Рорэ вместе с командиром 26-го полка штандартенфюрером Монке, когда 1-й офицер генерального штаба информирует меня об обстановке на участке учебной танковой дивизии, указывая на угрозу прорыва британцев.

Примерно в 14 часов штаб корпуса приказывает ввести в бой танковый батальон 12-го танкового полка СС для устранения угрозы прорыва на правом фланге учебной танковой дивизии.

Для обеспечения нашей контратаки силами пехоты в нашем распоряжении лишь потрепанные в боях остатки разведбата. Батальон «пантер» вместе с боеспособными остатками разведывательного батальона без промедлений идет в контрнаступление.

После непродолжительной артподготовки проводим наступление через Тессель-Бретвиль на лесной массив в полутора километрах западнее этого населенного пункта. С наступлением темноты неприятель, понесший значительные потери танковых средств, изгнан из лесного массива. Но прежняя линия обороны нами по-прежнему не достигнута.

Бесстрашный 3-й батальон 26-го полка в ходе боев понес большие потери. Батальон отходит на позиции севернее Рорэ.

Вечером штаб корпуса приказывает на следующее утро бросить в бой к месту прорыва последний танковый батальон с тем, чтобы исправить положение на критическом участке. Но помощь учебной танковой дивизии в любом случае необходима.

Тщетно прошу повременить с выполнением упомянутого приказа. И даже доклад 1-го офицера генерального штаба о том, что на участке 26-го полка наблюдается сосредоточение крупных сил врага, в особенности танков, по-видимому, не производит на командование корпуса впечатления. И мое указание о том, что танковый удар неприятеля можно ожидать буквально ежеминутно и что 2-й танковый батальон как раз занял весьма выгодную для обороны позицию, тоже в расчет не принимается. В итоге 26 июня на участке 12-й танковой дивизии СС нет ни одного танка.

Ночью бойцы 26-го мотопехотного полка, измотанные ожесточенными сражениями последних дней, сидят в окопах, дожидаясь очередного наступления. Над местностью непроницаемой пеленой повис туман.

Брезжит утро. Пока все спокойно. Стою вместе с Максом Вюнше вблизи Рорэ, последний танк въезжает на оборонительную позицию. С каждой минутой становится светлее. На небе проступает полоска утренней зари. Теперь уже скоро — пляска смерти вот-вот продолжится.

Заговорили немецкие батареи. Над нами снова проносятся штурмовики союзников, посылая реактивные снаряды на Рорэ. Ад войны техники разверзся.

Первые танки продвигаются вперед. Сначала наступление идет более-менее успешно, но вскоре замирает в результате контратаки англичан. Начинается танковая дуэль, выливающаяся в ожесточенное сражение. Необъятные равнины, сплошь пересекающиеся живыми изгородями и лесополосами, не позволяют нашим танкистам использовать дальнобойность орудий. В особенности ощущается нехватка сил пехоты. Сильно осложняет взаимодействие и интенсивный артогонь, грозящий полной потерей управления войсками.

Восточнее Рорэ тишина. Сражение переместилось на запад. На западном направлении танки остервенело бросаются друг на друга. И вновь в небо устремляются эти предательские клубы дыма. Каждый означает гибель машины. Я весьма обеспокоен обстановкой, сложившейся на участке 26-го полка. Ни единого орудийного выстрела со стороны Рорэ. Зарядил мелкий дождь. Слава богу, хотя бы от атак штурмовиков он нас убережет. Но что это? Кажется, разверзлась земля и вот-вот поглотит всех нас. В несколько секунд безмятежность сменилась ужасом преисподней. Теперь от Рорэ остаются лишь руины домов и вывернутые с корнем, расщепленные деревья. Я залег в придорожном кювете и пытаюсь вслушаться в шум боя. Грохот такой, что разобрать ничего нельзя, беспрерывный грохот. Туман смешивается с едкой вонью от разрывов снарядов и мин. Пока что не могу понять, в чем дело, — все линии связи оборваны. Связь со штабом дивизии и подразделениями на передовой не функционирует. Ко мне бросается вестовой из штаба 2-го батальона и кричит: «Танки идут на танки на правом фланге батальона!» Вестовой пытается что-то доложить мне, но слова его заглушает грохот разрывов. Пытаюсь анализировать, расчленить на составляющие этот шум, но не могу — лязг гусениц, грохот, свист!

Это и есть то самое наступление, которого мы уже давно ждали! Теперь на карту поставлена судьба всего германского фронта в Нормандии. И цель этого наступления — Кан. С городом собрались расправиться, накинув на него удавку наступления с целью охвата. Кану уготована участь стать трофеем Монтгомери, который сокрушит наш фронт. Все вокруг, словно зачарованные, наблюдают за разгулом рукотворной стихии. Над нашими головами свистит и воет раскаленная сталь и где-то вдали, шипя, утопает во влажной земле.

Пытаюсь докричаться до Вюнше. Вестовые торопливо усаживаются на мотоциклы и тут же исчезают в зеленой листве лесополос и живых изгородей. Вскоре Вюнше доставлен ко мне.

Этому опытнейшему солдату нет нужды ничего втолковывать да разжевывать — он знает и меня, и то, что я от него потребую.

В двух словах докладываю ему обстановку. А она такова: «Враг крупными силами танков пытается пробиться на участке 26-го полка и угрожает Кану».

Отдаю приказ: «1. Немедленно прекратить наступление на Жювиньи. 2. Рорэ — важнейший пункт, его удержать любой ценой. 3. Ты отвечаешь за Рорэ».

Еще раз еду в направлении Фонтене и уже через пару сотен метров натыкаюсь на подразделения 3-го батальона. Дорога под обстрелом противника. Продвинуться дальше на север нет никакой возможности. Впрочем, вовсе не обязательно лезть на самую передовую. Поле боя и так передо мной как на ладони — вижу все и убеждаюсь в правоте своих предположений. Да, это и есть широкомасштабное наступление противника! Танки и полугусеничные вездеходы надвигаются на позиции 26-го полка. Редко приходится наблюдать своих бойцов непосредственно в действии. Они намертво вцепились в землю и сражаются с отчаянностью обреченных. Со стороны Рорэ наблюдаются яркие вспышки, и тут же снаряды с грохотом и звоном ударяют в танковую броню. Несколько британских танков уже пылают на подступах к Рорэ.

Перед нами несколько «томми», явно переусердствовавших в наступлении — слишком далеко оторвались от своих! Их тут же разоружают. Я приказываю садиться в свою машину. Одного из британцев, раненого, отвозим на перевязочный пункт в Рорэ.

После этого мы во весь опор мчимся к Версону. Надо все-таки показаться на командном пункте дивизии! Именно там мое место сейчас. Огонь неприятельской артиллерии постепенно смещается на юг. Снаряды рвутся уже в районе Кольвиля. Наша артиллерия беспрестанно палит по наступающим союзникам.

Несколько минут спустя я на КП дивизии. 1-й офицер штаба с телефонной трубкой в руке докладывает: «Только что состоялся последний разговор с командиром саперного батальона». А командир саперов велел передать следуюпхее: «Ураганным огнем противника уничтожены все мои танки. Батальон смят наступающими англичанами. Отдельные очаги нашего сопротивления остаются в Ше. Вражеские танки пытаются прорваться к моему блиндажу. Где наши танки? Ожидаю контратаки из…» На этом связь оборвалась.