Мы поднимаемся на наблюдательный пункт Арденнского монастыря. Генерал просит меня ознакомить его с обстановкой. Вкратце объясняю ему задачу полка и высказываю опасения — дескать, именно в ближайшие дни решится исход войны. Фон Швеппенбург бросает на меня взгляд мельком и говорит: «Дорогой господин Майер, войну можно выиграть только политическими средствами».

Фон Швеппенбург ставит меня в известность о принятом решении проводить наступление силами 21-й, 12-й и учебной танковых дивизии. Этими тремя дивизиями он намеревается пробиться к побережью. Учебная дивизия будет действовать на участке Сен-Мовье — Пюто — Бронэ, а высвободившийся 26-й мотопехотный полк выдвинется восточнее Мюка. Начало наступление: ночь с 10 на 11 июня. Считаю, что ночное наступление перечисленными силами перспективно с точки зрения успеха. Во всяком случае, наступать следует как можно раньше, чтобы к рассвету уже вклиниться в оборону противника, что, вероятно, исключит действие тяжелой корабельной артиллерии. Наступление же в светлое время суток представляется мне совершенно невозможным, принимая во внимание абсолютное превосходство авиационных и артиллерийских сил неприятеля. Мы немедленно начинаем подготовку к наступлению. Однако это очень и очень непросто. Дело в том, что и подвоз боеприпасов и горючего возможен лишь в темное время суток. Боеприпасы, к примеру, предстоит перебрасывать из лесов севернее Парижа.

У фронта 25-го полка все спокойно. Противник, вероятно, еще не успел оправиться от шока 7–8 июня, чтобы продолжать атаковать Кан. На левом соседнем участке наступательные и оборонительные бои сменяют друг друга. Учебная танковая дивизия овладела Мелоном и пытается удержать этот населенный пункт.

Едва силы союзников вторглись на побережье, как дошли сведения о том, что солдаты дивизий вторжения, невзирая на Женевскую конвенцию, предпочитают не брать пленных. 9 июня утром я обнаружил у железнодорожной линии южнее Рота тела немецких солдат, погибших явно не в боях. Тела их были уложены в ряд у дороги, все были умерщвлены выстрелом в голову. Это были солдаты 21-й танковой дивизии и штаба 12-й танковой дивизии СС. О случившемся я тут же сообщил в штаб дивизии, а оттуда оно было передано в штаб корпуса.

Утром 8 июня 1944 года командир 130-го танково-артиллерийского полка учебной танковой дивизии сухопутных войск вместе командиром батальона майором Цайслером, а также гауптманом графом Клари-Алдрингеном и еще шестерыми унтер-офицерами и рядовыми солдатами попали в плен к англичанам. Их взяли в плен британские пехотинцы полка «Inns Of Court», действовавшие при поддержке танков и сумевшие прорваться через немецкую линию обороны.

Когда немецкие офицеры отказались добровольно стать мишенями для пуль, двое британских офицеров связали тяжелораненого полковника Люксембургера, избили до бесчувствия, а потом привязали к броне танка в качестве живой мишени.

После получения соответствующих приказов граф Клари и майор Цайслер, а также рядовые солдаты были расстреляны из танковых пулеметов.

Тело графа Клари было обнаружено бойцами батальона Зибке и отправлено на КП батальона. Британский танк, к которому был привязан полковник Люксембургер, оказался подбит из немецкого противотанкового орудия. Несколько дней спустя полковник Люксембургер скончался в одном из госпиталей. Санитар Кледен оказал графу Клари первую помощь.

7 июня у одного капитана-канадца была изъята записная книжка с перечислением отданных им с начала вторжения приказов. Наряду с тактическими распоряжениями и указаниями в ней содержались и краткие заметки о ходе боевых действий. Такая, например, заметка на память: «Пленных не брать!»

Упомянутую записную книжку первый офицер штаба 12-й танковой дивизии передал 8 июня 1944 года командующему 7-й армией генерал-полковнику Дольману для передачи в вышестоящие инстанции.

Захваченные бойцами 12-й дивизии и допрошенные канадские пленные также подтвердили, что получали от своих командиров приказ пленных не брать. Один солдат признался, что пленных не брали из-за сложностей, связанных с обращением с ними.

На проводимом в ноябре 1948 года процессе по военным преступлениям Бернгарда Зибкена свидетель полковник генштаба Майер-Детеринг, третий офицер штаба группы армий «Запад» (командующий генерал-фельдмаршал фон Рунштедт), заявил следующее: «Сразу же после вторжения союзников ко мне дважды попадали изъятые у пленных и убитых документы, свидетельствовавшие о том, что на восточном фланге наступающих, где действовали части канадской армии, было принято решение пленных не брать».

На том же процессе подполковник генштаба фон Застров, бывший третий офицер штаба танковой группировки «Запад» (командующий генерал Гейр фон Швеппенбург), сказал, что ему известны случаи грубого нарушения Гаагской конвенции и Женевской конференции. В частности, подполковник фон Застров описал случай, когда непосредственно после взятия в плен канадские солдаты расстреляли группу немецких солдат. Далее подполковник фон Застров сослался на показания допрошенного пленного капитана канадской армии. Капитан этот попал в плен к немцам в ходе боев в районе Соммы. Поскольку он принадлежал к той части, откуда к нам попали упомянутые приказы и где происходили описанные события, фон Застров обвинил капитана в нарушении прав человека. На прямой вопрос о том, известно ли ему о расстрелах немецких пленных, капитан ответил следующее:

«В тот период я еще не участвовал в операции вторжения, я был направлен из запаса и недолго пробыл на континенте. Но мне приходилось слышать о подобных вещах. Но затем командование издало ряд жестких приказов, карающих подобные действия».

Мне хотелось хотя бы в двух словах упомянуть о подобных инцидентах, ибо они характеризуют методы ведения войны союзниками и, кроме того, в значительной степени повлияли и на мою судьбу. Но впоследствии я предпочту как можно меньше касаться этой непростой темы «военных преступлений».

Подготовка к предстоящему наступлению идет полным ходом. В нашем распоряжении считаные часы, чтобы нанести удар по плацдарму союзников. Если он все же не удастся нам, тогда можно поставить крест на возможности выбросить их с континента. После наступления три перечисленные танковые дивизии окажутся просто стреляными гильзами. Ни о каком реванше, ни о каком повторении операции и речи быть не может.

После того как в присутствии командующего группой армий генерал-фельдмаршала Роммеля соответствующие приказы были отданы трем дивизиям, тут же пришло сообщение из штаба учебной дивизии о прорыве противника с запада. Едва донесение было прочитано, как командный пункт танковой группы «Запад» был практически уничтожен в результате акции коврового бомбометания, предпринятой союзной авиацией. Танковая группа лишилась своего начальника штаба кавалера Рыцарского креста генерала фон Даванса, а также первого офицера штаба и многих других офицеров, в том числе нашего офицера связи гауптштурмфюрера Вильгельма Бека, с которым мы плечом к плечу сражались с 1939 года. В свое время Бек командовал танковой ротой. За повторное овладение Харьковом Вильгельм Бек удостоился Рыцарского креста. Таким образом, подразделение связи было обезглавлено. Чудом спасся сам командующий, получивший легкое ранение, вместе с горсточкой офицеров. Лишь 26 июня он снова вернулся в строй. Так что в последующие дни ни о каком сплоченном наступлении и говорить не приходилось, поскольку все танковые дивизии вследствие непрекращавшихся атак английских танкистов вынуждены были перейти к обороне.