Я нажала на кнопку и, слушая мерное гудение,подумала: «Может, подождать, пока проснется Юля?»

Но пальцы уже схватили мышку. Экран замерцалприятным зеленым цветом, я направила стрелочки на «пуск», и тут же высветилосьокно «В принтере нет бумаги». Ну вот, начинается, к принтеру я даже неприближалась. Убрав окошко, я влезла в программы, нашла необходимую, но нетут-то было. Вновь возникла таблица «Устраните замятие бумаги». Чертыхнувшись,я избавилась и от нее. Тотчас же в правом нижнем углу появилось изображениегигантской канцелярской скрепки с глазами. Подмигнув мне, она выдала текст:«Совет дня. Сначала аккуратно выровняйте листы, только потом вставляйте впринтер». Чувствуя, что начинаю закипать, я злобно щелкнула мышкой. Неведомокак перед глазами возник текст статьи, которую Сережка пишет сейчас для«Рекламного обозрения». Я попыталась закрыть файл, но потерпела сокрушительнуюнеудачу. Мерзкая консервная банка сопротивлялась изо всех сил, требуя сначаласохранить правку, потом возвещая о создании какого-то диска ундо…

В конце концов выскочил текст сплошь изанглийских слов. С иностранными языками у меня плохо. Как говорится, «читаю иперевожу со словарем», но внизу стояло два слова «уеs» и «no». На это моихпознаний хватало, а Сережка предупреждал, что с компьютером на всякий случайлучше соглашаться.

Я нажала на «yes». Экран не дрогнул. Мышкащелкала и щелкала без всякого эффекта. Вспотев и обозлившись до крайности, япрошипела:

– Ну, компьютер, погоди, – и нажалана «no».

Тут же внизу понеслась синяя линия, заморгалиточки, и возник текст, но совершенно не связанный по смыслу. Я уставилась наэкран. Это явно Сережкина статья, вот название и фамилия автора, но чтослучилось с содержимым? Минут пять понадобилось, чтобы сообразить – проклятаямашина расставила абзацы по алфавиту. Сначала шли те, которые начинались сбуквы «а», потом «б» и так до «я».

В ужасе я нажала «Esc», но компьютер выдержалудар и вывесил окно «Закрытие файла невозможно из-за некорректного выхода».Все. Больше я ничего не достигла, не считая того, что весь экран обвесилсякакими-то сообщениями, и в углу возникло уже две гадко ухмыляющихся скрепки.

В полном отчаянии я нажала на мышку, и тутожил принтер. Приветливо моргая лампочками, он принялся услужливо распечатыватьСережкину статью, ту самую, с расставленными по алфавиту абзацами. Чувствуя,что сейчас просто потеряю сознание, я выдернула чистый лист бумаги. Аппаратобиженно загудел, компьютер заурчал и завис.

Я пошла на кухню и горестно уставилась нахолодильник. Нет, определенно техника не для меня. Максимум, на что яспособна, – включить стиральную машину, ну еще помыть холодильник.

– Ты дома? – спросила Юля, входя вкухню.

Дурацкий вопрос, если учесть, что я стою прямоперед ней. Глупей его только тот, который, как правило, задают по телефону ввоскресенье, в 8 утра.

– Я вас не разбудила?

Конечно, нет, просто обожаю по выходнымвскакивать в полседьмого.

– Что-то случилось? – зевнулаЮля. – Ты вроде не в духе.

– Включи программу с адресами.

– Без проблем, – пообещала она иушла.

Я затаилась между мойкой и столом, ожидаяуслышать гневные вопли типа: «Кто это сделал!»

Но в комнате стояла тишина, потом Юлечкасообщила:

– Иди, готово.

Не веря своим ушам, я вошла в «кабинет» ипопросила:

– А можешь открыть Сережкину статью?

– Запросто, но зачем?

– Надо посмотреть.

Юля пожала плечами:

– Любуйся.

На экране возник текст. Я разинула рот – все вполном порядке. Нет, дурацкая консервная банка надо мной издевается!

Соболевых оказалось в Москве восемнадцать, изних Галин девять, но отчество Владимировна имели только две. Причем только уодной дамы номер телефона начинался с цифр 593, другая явно обитала в центре.Надеюсь, директриса живет по-прежнему в городе-спутнике. Трубку схватили сразу,после первого гудка.

Детский голос прочирикал:

– Вам кого?

– Галину Владимировну.

– Бабуля! – заорал ребенок с такойсилой, что я чуть было не выронила трубку. – Бабуля, тебя.

Повисла пауза. Потом тот же радостный детскийголосок сообщил:

– Она не подойдет, голову моет, чегопередать?

– Спросите, пожалуйста, могу ли я к нейсегодня подъехать?

Трубка вновь замолчала, затем бодрый дискантответил:

– Бабуля ждет, адрес знаете?

Я засобиралась в дорогу. От метро «Речнойвокзал» шел симпатичный микроавтобусик «Автолайн». Маршрутное такси подвезломеня прямо к дому. Серая блочная башня стояла на небольшом шоссе, поодальгомонил рынок. На другой стороне не слишком оживленной улицы явно находилсякакой-то завод, окруженный высоким забором с колючей проволокой.

Галина Владимировна и впрямь недавно приняладуш, потому что на ее голове дыбилась кокетливая косынка, явно прикрывающаябигуди.

– Видите, как получилось, –улыбнулась хозяйка, – все договаривались, договаривались, еле-елевстретились, раздевайтесь, сейчас чаю глотнем и обо всем побеседуем.

Я стащила куртку, получила безукоризненночистые пластиковые тапки и, войдя в сверкающую кухню, призналась:

– Скорей всего, вы ошиблись, я с вами нио чем не договаривалась.

Хозяйка на секунду замерла возле шкафчика,потом поинтересовалась:

– Ольга Васильевна?

– Нет.

Галина Владимировна молча долила чайниккипятком и бодро ответила:

– Чай все равно выпьем, а, простите, покакому вопросу вы пришли?

– Льва Константиновича Платова помните?

– Еще бы, – засмеялась женщина,выставляя на стол коробочку конфет «Визит». – Столько лет, можно сказать,под его началом проработала. Золотой человек, почти святой, один из тех, ктопо-настоящему радел за свое дело. Сейчас мало кто помнит, что именно ЛьвуКонстантиновичу пришла в голову революционная идея о преподавании в девятыхклассах…

– Где Егор? – тихо спросила я.

– Кто? – изумилась ГалинаВладимировна.

– Егор Платов, брат вашей воспитанницы,Насти, которая приходилась внучатой племянницей Льву Константиновичу…