Через неделю Яков пришел домой поздно и, чтобыне будить рано засыпавших родителей, снял в прихожей ботинки и на цыпочкахдвинулся в туалет. Санузел у Платовых прилегает к кухне. На самом деле этострашно неудобно. Во всяком случае, Яков всегда стеснялся пойти пописать, есликто-нибудь пил чай. И, естественно, тот, кто был в клозете, великолепно слышалголоса людей, находящихся в кухне.

Вот и в тот день не успел мальчишка устроитьсяпоудобнее в туалете, как до его ушей донеслось нервное сопрано матери.

– Левушка, не лезь в это дело, неизвестноведь, что к чему.

– Пойми, Соня, – ответилотец, – Сима моя сестра, Настя внучатая племянница, а Валентин с Майей…

– Майя – скотина, – резко возразиламать, – и Валентин твой – скот. Справедливости им захотелось, всю семьюподставили. Вспомни, вспомни! Чего молчишь? Да если бы не они, ты бы уже давнозамминистра стал. А так сидишь помощником начальника отдела. А я? Чегоговорить, всех подрезали! Даже в Болгарию съездить не можем. И потом, где тыбудешь ее искать? Небось уже давно Настя в другой семье живет! Их же лишилиродительских прав!

– Нет, – тихо ответил отец, –она в Москве, у Соболевой Галины, в Зеленограде. И фамилия Платова, и отчествоВалентиновна. Живет в приюте, а могут и впрямь бабке отдать! Жалко девочку!Кстати, знаешь, Майя уже после суда родила мальчишку и назвала Егором… Вот отом ничего не известно, хотя Соболева обещала разузнать, куда…

– Если ты, – заорала всегдавежливая, даже корректная мать, – если ты посмеешь влезть в это, имей ввиду, я уйду, разведусь, хватит! Нам судьбу поломали, так еще и Яше достанется!О сыне подумай!

– Тихо, – оборвал отец, –разбудишь парня.

– Его дома нет, – ответиламать, – на день рождения ушел.

Воцарилась тишина. Потом Лев Константиновичпробормотал:

– У меня, кроме сестры, других родственниковнет.

– У тебя и жены другой нет, исына, – парировала Софья Михайловна. – Впрочем, и этих потеряешь,коли начнешь Симке помогать.

Неожиданно отец заплакал. Мать перепугалась изабормотала:

– Ладно, ладно, Левушка. Это я так, позлобе, просто обидно, что из-за Майки с Валькой наша судьба под откос пошла.Чего уж там, если есть возможность – помоги Симе. Настя действительно ни в чемне виновата, настрадался ребенок, с года по чужим людям мается. А что, этаненормальная и впрямь еще мальчишку родила?

– Да, – подтвердил отец, – сынаЕгора.

– От кого?

– Как это, от Валентина, естественно.

Мать рассмеялась:

– Левушка, ты наивен невероятно.Преступники, даже муж с женой, никогда не сидят в одной камере. Она была вженском отделении, а он в мужском! Ну как мог ребенок от Вальки родиться?

– Не знаю, – пробормотал ЛевКонстантинович.

– То-то и оно, – припечаталажена, – небось от охранника забеременела, думала, отпустят на волю бабу спузом… Только еще хуже вышло, так ей и надо, дрянь!

– Сонечка, – почти прошептал отец, –Майя просто слишком любила Валентина и слепо шла за ним. Вот он – негодяй иподлец!

– Вечно ты ее оправдываешь, –фыркнула мать и спросила: – Интересно, они живы?

Отец глубоко вздохнул.

– Одному богу ведомо, в связи с тяжестьюпреступления их лишили передач, свиданий и права переписки, словом, похоронилизаживо… Сима живет, как автомат. Я еще почему хочу Настю вызволить, может,сестре хоть чуть полегче будет… Жаль ее, сил нет.

– Охо-хо, – протянула СофьяМихайловна, – маленькие детки – крохотные бедки, подросли детки – подрослии бедки. Ладно уж, а она точно в Зеленограде?

– Абсолютно, – заверил муж, –именно в Зеленограде.

– Странно, что за Урал не загнали, –удивилась мать.

– Очень, – согласился ЛевКонстантинович. – Но знаешь, система иногда дает сбой, и потом, фамилиюоставили… Все странно, но нам только лучше, что так вышло. Брежнев-то умер, ановый хозяин…

– Тише, – шикнула мать, –разговорился! Телефон сначала из стены вытащи, а потом болтай, к Майке сВалькой захотел?

Вновь повисла тишина. Потом зазвенел чайник.Яков с гудящей головой выполз из туалета, забыв пописать. Так же на цыпочкахвернулся в прихожую и, хлопнув посильней входной дверью, усиленно загремелдверцей шкафа.

В ту ночь он заснул лишь под утро, пытаясьпереварить подслушанную информацию. Значит, Майя и Валентин Платовы, отрагической смерти которых сообщили всем знакомым, живы? Более того, онинаходятся в заключении за какое-то страшное преступление, раз к ним применилибеспрецедентно строгие меры. Интересно, что они совершили?

Прошло полгода, и однажды СерафимаКонстантиновна вновь появилась у них в доме, но не одна, а с тощенькойдевочкой.

– Это Настенька, – сказала тетка.

– С тех пор, наверное, вы частовстречались, – прервала я рассказ.

Яков отрицательно помотал головой:

– Нет, вообще не виделись. Один разтолько. Настя привела свою подругу, толстую такую девку, они уже в университетеучились, и у той возникли какие-то проблемы. А папа всю жизнь в системенародного образования проработал. Вот Анастасия и попросила посодействовать.Уходя, такую странную фразу бросила…

– Какую?

– Она надела в прихожей туфли и говорит:«Видите, Лев Константинович, как жизнь повернулась, теперь я могу статьнациональной героиней!» Потом рассмеялась и ушла.

– А про ее брата, про Егора, ничего неслыхали?

Яков развел руками.

– Нет, я не спрашивал, а теперь и не укого, разве что директор детдома знает, Соболева Галина Владимировна.

– Отчего вы так думаете?

Яков хлебнул остывший кофе и сказал:

– Она к нам приходила до того, как Настявернулась к Симе. Папа ее на кухню провел, а я вновь случайно в туалетеоказался.

Да, похоже, парень провел детство в сортире,подслушивая чужие разговоры.

Хозяин, как ни в чем не бывало, продолжал:

– Ну, она явилась, а папа нахмурился –зачем домой?

Галина Владимировна мило улыбнулась.

– А вы хотели обсуждать интересующую темупо служебному телефону?