– Обезболивающее? Не знаю, что ещё вы принимаете. Ни разу даже не думал о таком, – тихо признаюсь я.

– Всё хорошо, не волнуйся. Просто дай мне поспать немного, – она закрывает глаза, но её бледная кожа выглядит пугающе. Нет, конечно, я понимаю, что у всех это проходит по-разному, но не думал, что её привычное недомогание вызовет во мне страх.

– Иди, Флинт, не смотри на меня… уходи, – стонет Джесс.

– Хорошо, ухожу. Если тебе что-то будет нужно, то я останусь здесь…

– Нет, лучше поезжай в мастерскую. Пожалуйста, поработай там, – перебивая меня, распахивает мутные глаза и сжимает губы от нового спазма.

– Я не могу оставить тебя, конфетка. Чёрт, да я сейчас готов запаниковать. Ты очень плохо выглядишь, – качаю головой, а её лицо приобретает серый оттенок.

– Флинт, пожалуйста… мастерская, – жалобно просит Джесс, и не могу отказать. Хотя разумом понимаю, что не должен соглашаться на это, но вынужденно киваю.

– Со мной всё будет хорошо, – заверяет меня, но не могу полностью согласиться с этим. Мне страшно уходить. Что-то внутри подсказывает мне, необходимо разобраться, вызвать врача или отвезти её в больницу. Но эти чёртовы умоляющие глаза, которые разрывают сердце, не могу предать.

Молча, поднимаю поднос и выхожу из комнаты. Мрачное настроение не покидает меня, пока завтракаю и всё же, возвращаюсь в спальню, чтобы убедиться, что Джесс спит.

Сложно наблюдать, как другой человек, особый человек для меня, испытывает боль даже во сне. Слышать тихие стоны и видеть, насколько нарушено её дыхание. Боже, это самое ужасное, что я испытывал за всю жизнь. И я ничего не могу сделать, не могу снять с неё это бремя и сам испытать ту же боль, только бы улыбалась. Удивительно, что раньше ни у одной из моих жён не было таких проблем. В этот период они занимались собой, а я работал. Не углублялся в эти женские штучки, и даже не было желания, как сейчас. Но единственное, что в моих силах, это помочь в мастерской, а для этого мне придётся вспомнить, что такое мыть руками.

Полдня у меня уходит на то, чтобы оттереть пыль и разводы от грязи в основном зале, собрать в мусорный пакет непонятные сломанные палки и продолжить возить тряпкой по полкам. Боже, это же легко можно решить иначе. Бросаю неблагодарное занятие для меня, желая побыстрее оказаться дома и узнать, как там Джесс, направляюсь к Кики, чтобы понять, смогу ли за такой короткий период найти службу, занимающуюся уборкой. Владелица кафе с удовольствием подсказывает мне необходимую информацию, и повышенная ставка прекрасно работает даже здесь. Наконец-то, деньги пригодятся, и я с радостью расстаюсь с купюрами. Направляюсь в банк, чтобы снять наличные, и затем обдумываю прекрасное дополнение к месту для отдыха. Тент. На моём чертеже была крыша, вместо газона каменная кладка, но уже нет времени, чтобы заниматься этим, поэтому покупаю тент, по моему мнению, идеально подходящий для задумки Джесс.

Вхожу в дом, когда уже солнце окрашивает улицы в алый цвет заката, и прислушиваюсь к тишине. Тащу свою покупку на задний двор и решаю, что у меня ещё есть время, чтобы покрыть лаком беседку и выложить периметр фонтана. Свет бы не помешал, и я предложу Джесс поставить дополнительные лампы. Думаю, она оценит это.

Сумерки не позволяют больше работать, поэтому возвращаюсь в дом и ставлю разогреваться в духовку вчерашний ужин. Поднимаюсь наверх и заглядываю в спальню Джесс, она до сих пор спит, и я надеюсь, что отдых пошёл ей на пользу. Я бы, вообще, запретил ей физически работать, ведь сегодня я увидел, насколько много она сделала в мастерской одна. Быстро принимаю душ, ловя себя на мысли, что мне всё нравится. Быть потным и грязным сейчас, моя девушка спит, а я подготовлю ужин. Такая размеренная жизнь, не состоящая из дорогих развлечений, приносит мне удовлетворение. Привожу себя в достойный вид и спускаюсь вниз. Если она плохо себя чувствует и у неё слабость, то вряд ли тяжёлая пища ей сейчас необходима. Решаю, что следует приготовить лёгкий овощной крем-суп для неё. Наконец-то, мои кулинарные таланты, которые я развивал с первой женой, пригодятся. Меня расслабляет возня на кухне, как оказалось, даже настроение повышается, пока ужиная сам, параллельно занимаюсь едой для Джесс. Чёрт, мне так хорошо сейчас, я жажду заботиться о ней, как раньше, пока я не покинул их. Я всегда это делал, возился с этой девочкой, выдумывал для неё приключения. Иногда даже пропускал свидания, чтобы научить её кататься на велосипеде и слышать её смех. А сейчас она выросла, и я с той же радостью поднимаюсь на второй этаж и несу самое лучшее творение в своей жизни. Суп.

Ставлю поднос на стол, подхожу к кровати и включаю лампу.

– Конфетка, – убираю с её лица пряди и поглаживаю по голове.

Джесс шумно втягивает в себя воздух и, моргая, приоткрывает заспанные глаза.

– Сколько сейчас времени? – Её голос, севший ото сна, так чувственен, что внутри меня всё озаряется светом.

– Начало одиннадцатого.

– Боже… я же работу прогуляла, – стонет она и приподнимается на локте.

– Тебе нужен был отдых. А твоя работа подождёт. Как ты себя чувствуешь? – Мягко интересуюсь я, наслаждаясь её нежной красотой.

– Лучше. Приняла пару таблеток, и теперь меня ждёт увольнение, а я не могу потерять место, – мрачно отзывается Джесс и привстаёт с постели.

– Ничего страшного. Завтра поедешь и всё объяснишь. Тем более вряд ли они найдут такую же талантливую красавицу.

– Флинт, ты мёда объелся? – Кривится она на мой красочный и, к слову, правдивый комплимент, а я издаю смешок.

– Теперь верю, что тебе намного лучше. Я приготовил для тебя суп, – поднимаясь с кровати, подхожу к подносу и несу его Джесс.

– Мне? Это очень мило, спасибо, но я не хочу.

– Ты не ела весь день, конфетка, так нельзя. Хотя я не понимаю, что творится в твоём организме, но хотя бы пару ложек, хорошо? Не заставляй меня волноваться ещё сильнее, – прошу её и протягиваю ей тарелку и ложку.

– А ты волнуешься? – Хитро спрашивая, склоняет набок голову и забирает у меня тарелку.

– Безумно. Весь день думал о тебе и о том, что всё бы отдал, чтобы тебе не было больно. Так всегда бывает?

– Да к сожалению, да. Мой гинеколог говорит, что это пройдёт, когда я рожу ребёнка. А так как я не планирую, то придётся мучиться и терпеть. За несколько дней эти боли с ума сводят, я даже раньше оставалась дома, – делится она и набирает ложку супа.

– Ешь.

Она пробует моё кулинарное творение, а я ожидаю приговора. Дегустирует его, словно знает, что я вмиг превращаюсь в комок нервов.

– Ну? – Нетерпеливо спрашиваю её.

– Это очень вкусно, Флинт. Невероятно вкусно, даже съем три ложки, – тихо смеётся она.

– Хорошо.

– Ты готовишь часто сейчас? Я помню, что ты это делал для Коллин.

– Нет, в последнее время, вообще, не готовлю. Но ради тебя готов научиться даже издеваться над продуктами, чтобы обратить их в вегетарианство, – с улыбкой отвечаю ей.