– Я был в панике от того, как быстро всё рушилось. И мне следовало поправить собственное положение и доказать, что я нормальный мужчина. В одной из кафешек на окраине города я встретил Эйми. Она стала владелицей этой кофейни после смерти отца, и идеально соответствовала моему вкусу. Я, не задумываясь, предложил ей выйти за меня и рассказал обо всём, что ей предстояло сделать. Она согласилась. Через три месяца мы поженились в моём загородном доме, где были только знакомые и те, с кем я работаю. Понемногу жизнь стала налаживаться, Эйми оказалась понимающей, доброй, тихой женщиной. Ей было двадцать три. Два года, и всё было настолько прекрасно, что я не верил в это. Всё было так, как у других людей. Работа, дом, рестораны, дни рождения, Рождество. Она ни разу не возмутилась, а всегда была тихой и податливой, даже когда я настаивал на сексе. Не было ни страсти, ни любви, ничего. Я ненавидел себя за то, что поглядывал на других женщин, хотел их и даже изменял. Да, это ужасно, я превратился в подонка, которому мало нормальных отношений. В одну поездку я взял свою любовницу, а когда вернулся, то меня ждала Эйми в офисе. Она сообщила, что переспала с парнем и ждала от меня хоть каких-нибудь эмоций. Ничего не было. И я первый раз увидел, как она плачет. Прошёл ещё месяц, и я уже не скрывал то, что мне она не нужна. Открыто разговаривал с женщинами при ней, флиртовал, унижал её своим поведением. Я стал той грязью, которую подхватил от этой жизни. Она не выдержала, подала на развод. И последней каплей стал судья, который сказал мне: «До новой встречи». Это был удар. В один момент я увидел, насколько был ужасен и отвратителен даже для самого себя. В моей голове ничего не было, кроме прошлого. И я приехал сюда, напился и начал жалеть себя, когда этого недостоин. Вот такая моя прекрасная жизнь, Джесс, вот такой я на самом деле ублюдок.

Отстраняюсь от девушки, словно могу и её испачкать собой. Теперь, когда вся правда сказана, и я вновь осознал, насколько паршиво поступал со всеми, кто был хоть раз ко мне добр, моё сердце ярче гниёт от ран.

Джесс молчит, а я жду вердикта, ведь она всё знает. И, конечно, ни о каких чувствах речи быть не может. Разве поверит в то, что сейчас я другой? Она правильно делала, что ненавидела меня, на большее я не рассчитываю и сейчас.

– Тебе не стало легче? – Тихо подаёт голос Джесс.

– Нет. Наоборот, ещё хуже. И ты можешь выгнать меня, я заслуживаю этого. Я самый ужасный подонок, который издевается над окружающими. Полный эгоист, думающий только о себе. И да, последнее, прибежал сюда, поджав хвост, чтобы меня пожалели и уверили, что я ни при чём. Но это не так, я заслужил каждый камень, который ты бросишь в меня. И я готов к этому, – поворачиваюсь к ней, приподнявшейся с кровати, и такая печаль в её глазах. Мне кажется, это я смягчаю для себя удар и это разочарование. Мне хочется кричать и объясниться, как-то отбелить себя, но нечем. Я именно тот, кого она видела с самого начала.

– Флинт, я не имею права бросать в тебя камни, потому что сама не ангел. Каждый из нас совершает ошибки, а я вижу перед собой мужчину, который окончательно потерял цель. Он был слабым и развратил себя, не удерживая тех качеств, которые присущи каждому. Я не оправдываю тебя, но и не обвиняю. Всё то, что ты пережил, следствие одной ошибки. И ты должен найти её, ведь всё поправимо. Неужели, сейчас ты готов снова совершить нечто отвратительное вроде измены? – Она пододвигается ко мне, а я боюсь, что дотронется.

– Нет, тебе я не собираюсь изменять, Джесс. Никогда. И поэтому прошу полететь со мной. Ты удерживаешь всё это внутри меня. Ты права, цели у меня нет, как и смысла жить, вообще. Мне стыдно, чёрт возьми, так стыдно перед тобой. Я… не хочу быть таким… не хочу, конфетка, – голос ломается, и опускаю голову.

– Тебе не нужна я, чтобы быть собой, – она поднимает мою голову, обхватывая лицо ладонями.

– Я был наркоманом. Пропускал несколько раз кокаиновые дорожки через себя, – шепчу я, пытаясь снять её руки с себя.

– Я знаю, но ты ведь не стал зависимым? Тогда у тебя была цель, и жажда жить. Так что изменилось сейчас, Флинт? Тебе следует найти то, что ты потерял глубоко в себе, понимаешь? Я вижу другого человека. Мне он нравится даже после всего, что рассказал о себе. Мне не противно от этого, потому что это история, после которой ты должен сделать выводы, она не твоя. Не твой это путь, так оборви его. Разруби и найти нечто новое, – её пальцы крепче впиваются в мою шею, и девушка буквально висит на мне.

– Человек по определению не может быть один, – добавляет Джесс.

– Но ты говорила, что это тебе нравится? Ведь ты предпочитаешь одиночество, – напоминаю я.

– Да, потому что я не знаю, что такое быть с кем-то другим. Я этого не хотела, но когда встречаешь потерянную душу, блуждающую среди разбитого стекла, и в этих осколках ты видишь своё отражение, то всё меняется. Флинт, будь собой, вот именно тем, кто сейчас существует, без всего этого фарса. И даже если кто-то это не примет, значит, именно эти люди в твоей жизни лишние, и они сами уйдут. А смысл удерживать их? Не надо, главное, удержать себя.

– Джесс, боже. Джесс, – шепчу, стискивая её в своих руках, нос щиплет, и горло дерёт от желания кричать. Она разрывает меня пониманием, и то, что принимает вот такого, ещё больше дарит желание признаться, что хочу её. На всю жизнь. Именно её. Никого другого, потому что девушка, которая успокаивает меня своим присутствием, стала частью меня. Это опасно, и так же необходимо. Мне нужна она. Так сильно нужна в каждом новом шаге, который я сделаю, что не могу разжать объятий. Кажется, что вот это мой мир. Маленький и глубокий. Мой путь. И я готов поверить в чёртовы небеса, горящие над нами, что они верно направили меня к ней. К этой девушке.

– Всё хорошо, поверь. Всё, правда, хорошо, – шепчет она и целует меня в щёку.

– Тебе я только и верю, конфетка. Тебе только и верю, – падаю с ней на постель и прижимаю к себе, чтобы пережить изменения. Принять своё прошлое и обдумать будущее.

Но единственное, что я осознаю сейчас – она моё будущее. Если её не будет, то и меня тоже. Она мой смысл жизни. Она дарит желание просыпаться и что-то делать, менять себя и обстоятельства. Она лучшее, что я видел и знал за всю свою жизнь. Она всегда была частью меня, как бы я ни старался приглушить эти чувства. Она и есть мой бальзам, который успокоит сердце. Она. Джесс.

– Доброе утро, – с радостной улыбкой Джесс подскакивает ко мне и целует в губы.

– Привет, – сдавленно отвечая, перебиваю в себе желание оттолкнуть.

До сих пор во мне живёт вчерашний разговор, о котором думал до рассвета, пока девушка мирно спала на моей груди. Я не понимаю, как она может быть такой всепрощающей и доброй ко мне, после моего признания. Как? Но в её глазах нет ни грамма осуждения, а только обычный блеск и энергия.

– Как ты? – Интересуюсь я, когда она отпускает меня и указывает на стул.

– Хорошо, немного потягивает низ живота, но жить можно, – смеясь, ставит тарелку с оладушками и джемом на стол.