— В чем подвох? — уточнил некромант, хмурясь следом за другом.

— Девушка должна выжить, — сказал черт, открывая портал. — Ну что, идешь?

Вместо ответа Вус попросту вступил в воронку и даже не попрощался с сыном.

— А-а… Как же я? — недоуменно промямлил Крайвен вслед ушедшему. Анатар, прежде чем переместиться за Дрыньке-старшим ответил:

— Ты пока сделай коалиции одолжение, разберись тут с беглыми демонами, а потом иди домой, да строй свою и отцовскую нежить до нашего возвращения. Все, бывай, Райк.

Да Крайвен я! Край-вен Дрынь-ке! — возмутился выпускник школы Мертвых на весь ониксовый зал, да так громко, что одна горгулья, прятавшаяся в темном углу на потолке, шлепнулась на пол, ошеломленная новостями.

«Оказывается, у психа-некроманта есть сын?!» — успел подумать неудачливый демон, прежде чем пополнить ряды безмозглых слуг Райва.

Всю декаду и еще несколько дней после в тавернах Преисподней пересказывали потом на все лады историю нашествия Дрыньке-младшего с ужасом вздрагивая и глуша адское пойло, не чокаясь.

Летающая академия. Замок Водолея. Лазарет

— Как ты сказал зовут твоего брата? — прошипела от ярости Диен, в третий раз безуспешно пытаясь отделить ауру твигла от магии дочери.

— Не надо, Ди, — подчеркнуто спокойно произнесла леди Олидиана, опасливо поглядывая на свою старую знакомую, если не подругу, продолжая ту успокаивать: — Не создавай проблем, дорогая, мы все решим. Только не кипятись, ладно?

— Молчать!.. Ты?! Говори! — с разъяренным воплем старшая Дорвиндаль подскочила к лилипуту, стоящему по прежнему на карачках, и без особого труда подняла его в воздух за грудки, словно тот и вовсе ничего не весил.

— Ох-х-та, — задыхаясь от страха, выдавил из себя коротыш, от чего дед Зодиак сжалился и расшифровал:

— Зовут его Дрархим Мибучи, обитает в Охте, во дворце, как первый советник.

— В каком дворце и как туда добраться! Говори!.. — вопила женщина, продолжая встряхивать в руках позеленевшего телепата.

— Ди-и-и… — только и всплеснула руками леди Сегдиваль, посылая Анатариусу укоризненный взгляд. — Вот еще военного конфликта с Нран нам не хватало.

— Скажем так, это королевство участвует во всех конфликтах до которых только умудряется дотянуться… — встрял в разговор Глениус, открывая портал посреди лазарета.

— Милости прошу, прямиком к Мибучи. Вы только зама моего, — с этими словами ректор указал в сторону лилипута, повисшего в руках разъяренной магини безжизненным мешком, и злобно прибавил следом, — оставьте для выяснения всех деталей.

Оживший было Еримар после слов архимага застонал и потерял создание в этот раз точно.

Скинув лилипута на пол, что мешок картошки, Диен буквально запылала жаждой не столько мести, сколько целенаправленного убийства, оттого проскочила в воронку мимо вездесущей мамы Глениуса.

На что та подавила в себе рвущийся истерический хохот в отрицании происходящего. Ведь времени на драматические вступления не было вовсе, потому Олидиана и не стала долго томить публику концертами и тут же собралась.

— Сын… Вот, что ты наделал, а? — упрекнула Глена его мать и поспешила следом за старшей Дорвиндаль, попытаться её образумить или же хотя бы снизить ущерб.

***

Едва за женщинами закрылась воронка, Сегдиваль гневно глянул на Зодиака, который также решил ретироваться:

— Понял, я понял…

А когда тот ушел, жнец приступил к допросу главного подозреваемого с пристрастием.

— Ну что, Мибучи, не прикидывайся, я знаю, ты не спишь, — обратился к нему жнец, пылая проклятой магией, продолжающей свою прожорливо-уничтожительную деятельность.

— Я не винова-а-а-т! — заныл лилипут, уползая подальше от проклятого огня, неуклюже поднимаясь с пола. Следом поспешил добавить: — Лишь пару раз передал информацию Дрархиму и ничего более!..

— Где чаша? — спросил ректор, понижая голос до устрашающего полушепота. — Что? Думал, я не знаю о вашем мероприятии общения с Лисом Скаагаром, которое не обсуждает разве что ленивый?

— Ах, чаша… — проскулил лилипут, делая вид что усиленно вспоминает.

— Только не смей мне врать, — перебил его Сегдиваль, поднимая в воздух за грудки испачканной жилетки. Оторвавшиеся от земли ноги Еримара беспорядочно болтыхались, как и мысли заметавшиеся в его голове со скоростью испуганной лани.

— О-о-на в Гваде у ста-старьевщика, — выцедил проректор в ответ, заикаясь, так как сжавшая горло ткань душила коротышку, мешая дышать.

Скинув допрашиваемого на пол архимаг уничижительно его оглядел, прежде чем прикрикнуть:

— Быстро метнулся за чашей, и чтобы больше никаких сеансов связи с братом и его пешками!

А посылая следом грозный взгляд и сгущая тени в абсолютно-белой комнате, прибавил:

— Уяснил?

Испуганный до полусмерти лилипут, кивая, осел на пол и затем пополз в сторону двери исключительно задом, не решаясь повернуться ко жнецу спиной. И только оперевшись о дверь поднялся и, подпрыгнув, дернул ручку, чтобы её открыть. Следом раздался хлопок со щелчком и Глениус остался наедине с невестой. Оглядел девушку долгим взглядом и наконец посветлел душей, уничтожая взмахом руки остатки пламени, пожирающего стены комнаты. Следом применил бытовую магию восстановления, возвращая лазарету первозданный облик.

— Подожди Лея, мы обязательно что-нибудь придумаем, — произнес Сегдиваль с хрипотцой, присаживаясь на край кровати, искренне надеясь, что она его услышит. Его рука легла на простыни рядом с подрагивающими пальцами Дорвиндаль, не решаясь прикоснуться к студиозе.

Следом его отчаянный голос прозвучал на всю комнату, поглощающую любой шум своими мягкими панелями:

— Лишь бы не стало поздно.

А когда ректор уже было собрался уходить, заставляя себя встать с кровати, неожиданно рука девушки пришла в движение и схватила его за пальцы, накрывая сверху и сжимая слабенькой хваткой.

— Спасибо! — выдохнул жнец, не веря происходящему. Подняв пальцы девушки к губам, он осмелился их поцеловать. Все поочередно. Но затем, опустил назад, приговаривая голосом полным энтузиазма:

— Я весь мир переверну, но найду способ, как искоренить эту заразу!

Запечатав комнату множеством заклинаний, Сегдиваль глянул напоследок на студиозу, лежащую связанной на кровати, и снял белую салфетку с лица, непроизвольно притягивающую взгляд. Затем вынул изо рта деревяшку, мешающую той прикусить язык и приник к разомкнутому рту девушки, приговаривая следом:

— Если ты, скользкая тварь, хоть еще что-то сделаешь с Леей, я, клянусь, выторгую твою погибшую душу у самой Смерти, а потом, буду методично издеваться в подземельях Хангерта, подарив бессмертие.