– Что случилось с твоей семьёй? – тихо спросила я.

– Никто не может убивать невинных и уйти безнаказанным, – сказал маг, глядя в окно. – У меня больше нет семьи.

– Ты убивал летов? – трудно выговорила я.

– Нет, – отозвался он, всё ещё глядя в сторону. – Тогда я людей не трогал.

Я сглотнула.

– Но убивал после?

– Лишь тех, кто этого заслужил, – маг перевёл взгляд на меня, и его здоровое око неясно мерцало. – Подумай хорошенько, хочешь ли делить кров с убийцей?

– Если так было нужно, – пробормотала я. – И я тоже… однажды…

– Лишила человека жизни?

– Не знаю точно. Он напал, я ударила камнем по голове. Потом убежала, а он лежать остался. – Я сглотнула. – Нужно было посмотреть, жив ли… Но он хотел украсть у меня последние деньги!

– Ты не виновата. Наоборот, молодец, что не растерялась. Самооборона – не грех, это точно.

Я улыбнулась, и маг взял свой чай. Мы некоторое время молчали. Я наблюдала, как он помешивает сахар, и жевала одну печенку за другой. Что называется – дорвалась! В голову пришла мысль, что мне вовсе не хочется уходить из этой тёмной, пропахшей книгами и травами комнаты.

– Ракх, почему ты честен со мной? – решилась я. – Мне показалось, что ты человек замкнутый, своих тайн кому ни попадя не выдаешь.

– Прежде я мог соврать, если это было выгодно, но сейчас не вижу смысла. Не похожа ты на человека, который против меня замышляет.

– На тебя кто-то охотится? – ляпнула я, но он не рассердился.

– Да. И это ещё одна причина, по которой я выгнал тебя. Думал, так будет лучше.

– Одна из многих? Какие же остальные?

– Я люблю одиночество, – принялся перечислять он. – Я плохой компаньон. Могу молчать сутками, и мне всё равно, кто рядом со мной и что он делает, или, наоборот, могу внезапно выйти из себя… На самом деле я готов жить в свинарнике, питаться одним только хлебом и картошкой, только чтобы никто не прерывал моих исследований.

– И тут принесло меня, – вздохнула я виновато.

– Подожди ты грустить, Розана, – усмехнулся мужчина. – Я рад твоему присутствию. Человек рождён быть стайным, ну или хотя бы парным, так что друг и помощник мне не помешает. Однако я заранее извиняюсь за свои приступы апатии, равнодушия и холодности. Не люблю, когда по пустякам отвлекают от работы.

– Я не буду по пустякам, – легко пообещала я. – Только по делу. Например, узнать, что тебе нравится из еды помимо хлеба и картошки…

Ракх коротко и хрипло фыркнул, и у меня в сердце что-то звонко вздрогнуло. Интересно, чем именно он занимался в своём чертоге магии? Прежде я не встречала тёмных магов. Поговаривали, что их осталось совсем мало, и что колдовство их ценилось даже превыше волшебства нынешних «светлых» жрецов короля.

Мужчина между тем расспросил о моём детстве, когда ещё были жив дом среди цветного леса, а я спросила, с кем рос он. Выяснилось, что свою маму Ракх совсем не помнил, и его до четырнадцати лет воспитывал отец – сам потомственный колдун, учившийся в Королевской Академии Волшебства.

Мне важно было прощупать границы, и я, рискуя установившимся между нами доверием, всё-таки спросила:

– Прости, если этот вопрос покажется тебе бестактным, но почему ты был так пьян ночью? Кажется, это нетипичное для тебя состояние…

– Верно. Я напился, чтобы кое-кого спровоцировать на драку, и преуспел в этом. Затем я ждал нападения на улице, хотя и знал, что в таком состоянии могу не справиться с несколькими противниками, но они не решились атаковать.

– Подожди, а как же отравление? – недоумённо нахмурилась я.

– Некачественный алкоголь – худший яд, – сказал мужчина. – Я давно уже не пил в таких количествах, вот и не справился.

– Но ты сказал, что я спасла тебя от смерти…

– Именно. Мои враги отступили, когда появилась ты.

– Странно. Разве я похожа на серьёзного противника?

– Они приняли тебя за продажную женщину, у которой есть хозяин. А связываться с одним из таких дельцов себе дороже, у них каждая работница на счету.

Я пожала плечами, не обидевшись.

– Неужели я была похожа на проститутку?

– Честно? Нет. И я, когда предложил тебе заработать, сделал это из жалости. Ночи холодные, а у тебя обувь дырявая. Видишь ли, я, когда пьяный, становлюсь удивительно мягкосердечным.

– А сейчас ты какой?

– Просто неравнодушный. Это разное. – Он поглядел на меня внимательно и пытливо, и кивнул в сторону лаборатории: – Мне пора. И так уже затянул с делами. Вот деньги. – Он поднялся и отошёл к шкафу, доставая увесистый мешочек. – На еду и прочее. В домике у конюшни живёт парень, его зовут Аник. Он ухаживает за моим конём, но иногда выполняет мелкие поручения. Когда пойдёшь на рынок, бери его с собой, сама тяжёлого не таскай. И не стесняйся покупать всё, что тебе лично необходимо.

– Эм… Спасибо тебе большое, Ракх.

– Пожалуйста, – без улыбки сказал он. – Ужин оставишь на столе, хорошо? И стучись только по особо важным делам.

– Хорошо. Я тогда пойду. Ещё раз благодарю…

Он махнул рукой и отошёл задёрнуть шторы.

– До встречи, Роза. Можно я буду так тебя звать?

– На здоровье, – улыбнулась я.

Поклонилась – и вышла в коридор, всё ещё не веря, что в моей жизни наконец-то настала светлая полоса.

Я готовила, тихо напевая себе под нос. Уже несколько дней подряд у меня было отличное настроение. Ракх, как и предупреждал, из комнаты почти не показывался, но съедал всё, что я приносила. Правда, спросить у него, по нраву ли еда, мне не удавалось – мужчина оставлял пустые тарелки на столе, а сам исчезал в лаборатории.

На следующий же день после заселения я познакомилась с конюхом, которого звали Аник. Ему едва исполнилось шестнадцать, и прежде он был рабом у пустынных жителей. Ракх выкупил парня, уроженца страны Лета, и, так как тот был, как и многие леты, зверословом, попросил присматривать за своим конём, которого звали Жало. Зверь этот был также красив, как и своенравен. При нашей первой встрече он не пожелал взять у меня яблоко, только удостоил равнодушным взглядом холодных серых глаз. Он весь был словно отлит из металла – чернёное серебро корпуса, чуть более светлые грива и хвост, и тёмные кисточки на концах ушей.

– Что это за странная порода? – спросила я, снова предлагая зверю яблоко и снова получив отказ.

– Удивишься, но я сам не знаю, – сказал Аник. – Хотя уж мне бы следовало в этом разбираться. Он не примет угощения, даже не мечтай. Только Ракх может кормить его с рук, ну и я – иногда.

В те первые дни мне сразу стало понятно, что мы с Аником не станем друзьями. По крайней мере, не тотчас. Парень предпочитал одиночество, ему были без надобности разговоры по душам. Он предупредил меня, что в своём домике убирается сам, а вот от еды не стал отказываться. Втайне я радовалась, что могу их обоих вкусно кормить. Несмотря на заверения Ракха о непривередливости, они оба любили сытно поесть, даром что не слишком утруждали себя физически.