Суркова включила кофемашину и уселась на свое место за столом.

— Нет, как говорится, худа без добра, — сказала она, откидываясь на спинку кресла. — При всех ваших промахах, мы все же нашли Аркадия Фейгина — это раз. Два — удалось вычислить человека, который зачем-то проник в съемочный павильон «Третьего глаза» тайно, в то время как имел полное право присутствовать там на законных основаниях. Это дает нам возможность подозревать его в убийстве Фейгина: ни одна камера не засняла его в то время, когда происходило преступление, и здание он, судя по всему, покинул через черный ход, где нет видеонаблюдения. Вернее, оно предполагается, но камера оказалась неисправна.

— Как всегда, весьма своевременно!

— И не говорите! Вы в курсе, что за первое место в шоу «Третий глаз» назначена солидная премия?

— Да, пять миллионов.

— А знаете, кто этот щедрый спонсор?

— Могу сделать предположение.

— Неужели?

— Некий Евгений Русаков?

— Откуда… как вы узнали?! А-а, вам Наталья позвонила?

— Алла Гурьевна, неужели вы думали, что я настолько плохой следователь, что не сумею выяснить все сама и сделать выводы?

— Если бы я так думала, то не доверяла бы вам, Лера, — возразила Суркова. — Но мне интересно, как вышло, что вы в курсе?

— Помните, я обращалась к вам за помощью в получении вещественных доказательств по делам убитых экстрасенсов?

— Конечно. Нашли что-то существенное?

— Я знаю от свидетелей, что двое из трех погибших вели записи клиентов, однако их обнаружить не удалось.

— То есть записи не были изъяты во время следственных мероприятий?

— Да нет, были. Они пропали уже у нас, со склада вещдоков!

— Вы уверены?

— Абсолютно! В описи есть книги регистраций и ежедневники, а на складе — нет.

— И что, вы думаете, произошло?

— Ну, возможна обычная халатность, однако мы с вами обе не верим в совпадения!

— То есть вы полагаете, что вещдоки выкрали?

Лера пожала плечами.

— Мы это обязательно выясним, — пообещала Суркова, делая пометку в своем блокноте.

Машина издала характерный звук, возвещая о том, что кофе готов. Через пару минут, когда чашки были поставлены на стол, беседа возобновилась.

— Несмотря на отсутствие записей, на которые, честно говоря, я не возлагала больших надежд, ведь вряд ли посетители указывали экстрасенсам свои настоящие имена, я зацепилась за показания свидетелей, описавших состоятельного человека, у которого пропал ребенок. Он пытался его найти при помощи экстрасенсов. Насколько я поняла, они вытянули у него уйму денег, но ожиданий не оправдали.

— Но как вы пришли к мысли, что этот человек — Евгений Русаков, ума не приложу!

— Я предположила, что где-то должна была пройти информация о похищении ребенка в течение последнего года, причем пострадавший определенно был человеком состоятельным.

— И что?

— Ничего: у богатых и знаменитых дети не пропадали.

— Но тогда как…

— Выяснилось, что в полицию поступил звонок от матери, сообщившей о похищении сына. Через короткое время она перезвонила и сказала, что ошиблась и ребенок уже дома.

— И информацию не перепроверили? — нахмурилась Суркова.

— В том-то и дело, что нет!

— Какая потрясающая небрежность… — Снова пометка в блокноте. — Так что, вы выяснили, кто эта взволнованная мамаша?

— Некая мадам Данилова.

— Что-то я…

— Данилова — по первому мужу Русакова.

— Та-а-ак… То есть пропавший мальчик — сын Евгения Русакова, я правильно понимаю?

— Правильно, Алла Гурьевна.

— Вы снова привлекли к делу Олега Куделина, верно? Лера, вы же знаете, что начальство не обрадуется: такие вещи не входят в круг его обязанностей, он — гораздо более ценный специалист, чтобы заниматься подобной работой! Неужели вы полагали, что я не узнаю?

Лера открыла было рот в попытке оправдаться, но Суркова остановила ее взмахом руки.

— С другой стороны, — продолжила она, — победителей не судят: вам удалось кое-что узнать. Надеюсь, это не все?

— Нет, Алла Гурьевна, но остальное я выяснила уже без помощи Куделина!

— Очень на это надеюсь! Так что, мальчик так и не вернулся домой?

— Нет. Русаков решил сам со всем разобраться. Он подозревал в похищении сына некоего Варлама Циклаури…

— Циклопа? — встрепенулась Суркова.

— Кого?

— Такое погоняло было у Варлама в бытность его обычным рэкетиром. Он крышевал вещевые рынки, но в начале двухтысячных перешел на легальное положение, как и Русаков. Кстати, они всегда враждовали, но до сегодняшнего дня их интересы вроде бы не пересекались.

— Похоже, пересеклись. Оказывается, у Русакова примерно год назад возникли терки с Циклаури: оба боролись за один и тот же участок земли под застройку. Там как раз по плану пройдет новый участок шоссе, и ожидается большой проект, включающий возведение не только элитного жилья, но и дорогих торговых центров, спа-зон и даже парка развлечений.

— Сладенький кусочек!

— Не то слово! Я немного покопалась в сводках и выяснила, что аккурат на следующий день, когда пропал сын Русакова, на Новоприозерском шоссе произошел жесткий замес — можно сказать, настоящий бой. На месте обнаружили несколько сильно поврежденных автоматными очередями автомобилей, но ни одного тела не нашли. Свидетелей происшествия не выявили, дело приостановлено.

— Очень интересно… А автомобильные номера?

— Левые: похоже, все отлично подготовились к встрече! Но есть любопытная деталь: через двое суток состоялись пышные похороны любимого племянника Циклаури, который умер от сердечного приступа. Ему было тридцать лет, он активно занимался восточными единоборствами и, насколько известно, на здоровье не жаловался!

— Так вы считаете, что Циклаури с Русаковым забили «стрелку», но что-то пошло не так? Завязалась битва и в результате погиб племянник Циклопа?

— Русакову не удалось выцарапать сына у Циклопа: допускаю, что в качестве мести за гибель племянника Циклаури убил сына конкурента или спрятал так, чтобы тот его не нашел.

— Циклоп в городе?

— Его местонахождение неизвестно: говорят, он за границей, но где именно, никто не знает. Кстати, уехал он через неделю после случая на Новоприозерском, а всеми его делами сейчас занимаются управляющие. Все легально.