сможет сделать. Законом запрещено вести дела, в которых замешаны твои родственники.

– Но мы не родственники. И разводимся!

– Вы пока еще ритана Риалон. Или уже – ритана Ксарес?

– Нет. Но мы собирались развестись с Амадо и пожениться с Патрисио.

– Тан Риалон об этом знал?

– Да, я ему сказала.

– И как он отнесся к вашему решению?

В мире Альбы все было однозначно.

– Он горюет. Понимает, ЧТО потерял, но меня ему никогда не вернуть.

В мире сеньора Рокелио все было не так однозначно. Он помнил и слухи, которые ходят по участку, и симпатичную рыженькую ритану, которая сопровождала Амадо, и смотрела на него такими глазами, что зависть разбирала, и прием, который он встречал от той же самой ританы Риалон, когда забегал к ним домой по служебным делам…

Пожалуй, Амадо тут действительно ни при чем.

Он бы наоборот, берег и любил Патрисио Ксареса за избавление от стервозины. Сейчас-то она еще то ли разведется, то ли нет… Амадо исключаем.

Саму Альбу?

Если у нее нет запасного варианта, ее тоже надо будет исключить. Ей убивать невыгодно и незачем. Вот после свадьбы – тогда другое дело…

Сын?

Тут надо еще подумать. Но на первый взгляд, единственные, кому это выгодно – детки покойного. Рокелио покосился на Эмилио и Эктора.

Да, со стороны он выглядел не очень хватким. И внешность у него невзрачная, и произношение простонародное, он из деревни приехал в столицу, и одеваться он не умеет, на нем любое платье висит, как на вешалке, и не тан он, и не будет. Но мозгов у него хватило бы на десятерых.

Итак, тан Ксарес умер во сне. Так что спрашивать у его духа про убийцу бессмысленно. Он сам не видел, КТО. И способ убийства тоже не вдохновляет. Подушка на лицо…

Нет, тан Ксарес точно ничего не видел.

А что там с вином?

Но снотворного в кувшине не оказалось.

Следователь присмотрелся к бокалам, к Альбе… та занервничала.

– Сеньор Рокелио?

– Ритана, вы ложились в постель накрашенной?

Альба потупилась.

Ну… да!

Понимаете, ей уже не двадцать лет, это в те времена она могла брать свежестью и юностью. А сейчас – увы. И кожа уже не та, и морщинки появились, и вообще…

Глаза и губы она подкрашивала всегда. И не смыла макияж перед сном. С утра скользнула бы в ванную, подправила его…

Не получилось.

Косметику Альба выбирала хорошую, да и пальцами кое-что подтерла, из размазанного, но помада на губах осталась. Немного. И краска на глазах тоже.

– Да.

– Вы пили вино?

– Да.

Вот это и напрягло мужчину. Губы у женщины накрашены и так сильно, что до сих пор помада сохранилась, на прикроватном столике два бокала, а следов помады ни на одном нет?

Так не бывает.

Вывод?

Кто-то подменил бокалы. А значит, и графин тоже. А зачем?

Надо полагать, там осталось снотворное… если бы проверяли, проверяли бы и графин, и бокалы. Если в графине вино обычное, а в бокалах со снотворным – это подозрительно. А так нигде нет сонного зелья.

Но и следов помады нет.

И отпечатков пальцев, скорее всего, не будет.

– Мне надо поговорить с вашим сыном, ритана. Наедине. Таны, где я могу это сделать?

Таны вежливо предоставили следователю кабинет своего отца. А Альбу отпустили в спальню.

Умыться, переодеться, привести себя в порядок.

Альба зашла в одну из гостевых ванных комнат, посмотрела на свое отражение в зеркале, стерла размазавшуюся тушь… и разревелась.

Жизнь была кончена.

А она только-только поверила, что все наладится… Что-то она подозревала, что Амадо ее обратно не примет, после всего случившегося.

Возвращаться к родителям?

Проситься к сестре?

Ыыыыыыыыы!

* * *

– Что скажешь? – Серхио ждал доклада от Амадо с громадным интересом.

Ну правда же, любопытно!

Это – всё? Или дальше копать нужно? Судя по всему – необходимо. Амадо уселся за стол, благодарно отпил предложенный ему крепкий кофе.

– Эти двое тоже не конец цепочки. Они важны, они активно участвовали, заговору почти конец, но есть и кто-то еще.

– Вот как?

– Мануэля убедила его супружница. Она ему плешь проедала, наверное, года три. Может, больше. Как, он первый сын, а не наследник, он заслуживает большего, он может быть хотя бы принцем…

– Ладно, бабы – они могут. Когда дуры и настойчивые. И?

– Мигель Рамон тоже многое не знает. Там вообще забавная история. Он плыл на яхте, попал в шторм, смог выбраться на берег и найти убежище в пещере.

– Так…

– Часть пещеры облюбовали мединцы, которые как раз там оказались. Пережидали шторм.

– Я правильно понимаю, там они и встретились?

– Нет. Иначе притопили бы его высочество в глубоком месте.

– Жаль, что не притопили, – вздохнул Серхио, вспоминая взрыв. И горячие капли крови на щеке.

– Жаль. Тем не менее из пещеры Мигель Рамон выбрался. И какое-то время вел себя достаточно осторожно. А потом начал наводить справки.

Серхио только что брови поднял.

Наводить справки… Его высочество… Который по профессии светский лев (читай – бездельник), а по образованию он… кто?

– Философский факультет закончил. И изящную словесность дополнительным курсом.

– Ага…

И вот такое счастье рвется осторожно наводить справки и участвовать в заговорах. Верим сразу?

– Конечно, не верим, – Амадо смену выражения на лице своего начальства читал, как в книге. За столько-то лет! Поневоле научишься!

Дело не в том, что придворные не устраивают заговоров.

Дело в том, что УСПЕШНЫЕ заговоры устраивают совсем другие личности. Не столь трепетные, хрупкие и нервные.

Ну что это такое?

Его только прижали – и он уже хрупнул, как сухое печенье! Позорище королевское! А этот заговор мог бы стать успешным. Просто – не повезло. Но ведь как все продумано!

Три ступени заговора. Успехом могла бы увенчаться любая из трех. И взрывы, и цунами, и потом… покушение получилось вполне успешным. И его величество Хоселиус Аурелио погиб, и несколько принцев тоже погибли.

И тут все было вполне успешно.

А потом – такая засада?

Так бездарно разменяться, как пешки?

У них что – других убийц не нашлось? Они сами полезли кузена добивать?! Позорище!

Тут мысли и у Серхио, и у Амадо совпадали. И мужчины полезли изучать протоколы допросов.

Судя по всему, когда Мигель Рамон начал копать… как он понимал этот процесс, на него просто вышли. Мединцы. К нему просто пришли и предложили. Мы тебе власть, ты нам свободу и преференции.

Мигель с радостью согласился.

– Пришли и предложили? И только?

– Представьте себе. Да и не хватит у них