понятные лишь ей записи. Рисовала схемы, стрелки, обозначала людей пиктограммами, наблюдала, делала выводы…

Рассказывать, правда, боялась.

Кому? Королю?

Ага-ага, так подходишь на приеме к его величеству, по плечу хлопаешь: «Ваш-вество, на тебя тут покушаться будут! Меры прими!»

К службе охраны Короны.

В полицию…

Что, нереально? Вот и Марина не чувствовала уверенности.

Жить хотелось. Она преотлично понимала, что для заговорщиков она вроде блохи. Ногтем придавят и забудут. Никто и не вспомнит, и не помянет. А жить хотелось, очень даже… мечталось о своем домике, о журналистике, о редакции с ее своеобразным потрясающим запахом, о псевдониме «Сирена». Она же морская, и шепчет, и манит, и зовет…

С тетушкой впереди могла ждать только плаха. Ну, или опала и возвращение в провинцию. Этого Марине не хотелось.

Заговор удастся?

Ну… тогда плаха. То есть кинжал под ребро, по-быстрому. Никому-то Алехандра не нужна. Кроме Хоселиуса Аурелио, который ее любит. Как умеет, а все-таки.

Заговор провалится?

Алехандра окажется в немилости. Может, Хоселиус Аурелио ее и прикроет. А может, и нет. Кто его знает?

Мужчины прощают разное. Кто-то простит супруге измену, но не простит растрату.

Кто-то плюнет на любые расходы, но удавит за невнимание к детям.

Кто-то убьет своей рукой за предательство.

Хоселиус? Насколько Марина его изучила, он будет долго страдать. Растравлять в себе эту рану, каяться, казниться, потом опять страдать… тетушке при дворе будет тесно и грустно. И нечего делать.

Выгонят ее с позором, и Марину вместе с ней. Выго-нят. Еще и сапогом вслед кинут.

Так что надо искать пути на будущее.

Надо потихоньку готовиться.

Марина уже и начала.

Уже и заметочки ее появляться начали в газетах, такие, коротенькие и язвительные, в стиле «из жизни двора», уже она и квартирку себе присмотрела, и денег немного отложила, и платья частично туда перетащила – мало ли что? Вдруг придется убегать только с тем, что на себе?

Нет-нет, она не воровала. Но при дворе у умного человека всегда есть возможность заработать.

Слово там, намек тут, вот и приходит в руку реал. И нечего его тратить на глупости.

А потом события понеслись, словно с горы.

Смерть старого короля (Марина даже подозревала, КТО его убил). Она твердо была уверена, что смерть эта не естественная.

Переезд двора в столицу!

Активизация заговора.

Покушение на короля, еще одно… то есть на будущего короля, на Хоселиуса Аурелио – и оно увенчалось успехом. Марина и не удивилась.

Но молчала.

А кому она и что расскажет? Кто ее выслушает?

Догадки у нее были, но догадки к делу не приложишь. И доверять она никому особенно не могла.

Хоселиус умер, Алехандра порыдала немного, а потом получила телефонный звонок. И – одурела. Другого слова девушка и не подобрала бы!

– Марина, собирайся! Пойдешь со мной!

– Куда, тетушка?

– В часовню. Молиться за Хосе… чтоб он еще раз сдох!

– Тетушка?!

– Ты идешь! Со мной! В часовню придет маг, он приворожит к тебе Бернардо!

Марина открыла рот. Подумала, закрыла его, на всякий случай даже язык прикусила.

Приворожат, ага! Прибьют там Бернардо, вот это вернее всего! И их заодно, чтобы под ногами не путались!

Но… как сказать об этом тетушке, не получив еще оплеух? Она же не поверит, она просто НЕ ПОВЕРИТ! Ей хочется власти, ей хочется править…

И тут Марина коварно лишает ее мечты?!

Тетушка просто не услышит. Не захочет слушать.

А делать-то что?

У Марины был только один выход. Попробовать поговорить хоть с кем. Хоть с его высочеством, хоть с некроманткой… не ожидала она, что тетушка сразу начнет действовать. А когда поняла, что их усыпляют, было уже попросту поздно. Непоправимо поздно.

Голова поплыла практически сразу. Марина попыталась что-то сказать – и потеряла сознание.

Пробуждение у Марины получилось вполне приятным!

Главное – оно получилось! Она жива!

Тут плевать уж на все побочное! И на головную боль, и на сухость во рту, и на тошноту, и на обстановку! Она ни в чем не виновата, она сумеет это доказать! А остальное – мелочи!

Как хорошо происходит переоценка ценностей, когда на кону – твоя собственная жизнь! Прелестно просто!

– Очнулась? – возник рядом кто-то темный. – Полиция, следователь Риалон.

Марина выдохнула. Это ее единственный шанс. Голова пока еще плохо соображала, но подобрать нужные слова она смогла.

– Прощу допросить меня с магом. Мне есть что рассказать о заговоре.

Понятное дело, следователь не отказался. Оно ж всегда лучше, когда допрашиваемый сам кается и казнится, казнится и кается. И палачу работы меньше!

Экономия времени выходит!

* * *

Коронация.

Кто-то что-то должен особенное чувствовать в этот момент?

Вот его высочество Бернардо ничего такого не ощущал.

Может, потому что пышности особой не было? Тан Кампос хоть и работал вчера весь вечер и всю ночь, хоть и гонял все службы, вплоть до сантехников (да-да, взрывом повредило канализационные трубы, проходящие под площадью, и ту начало заливать), но получилось средненько.

На скорую руку залатанные дыры в мостовой, на скорую руку замазанные шрамы от взрыва.

Пятна крови закрасили.

И все же, все же…

Бернардо отлично представлял себе, ЧТО тут было вчера. Как падали и отец, и дядюшки, заливая кровью мостовую, как умирали кузены… мельком, но мужчина все увидел. И не забыл.

Пышность?

Праздник?

Даже народ его не требовал. Наоборот, поняли. И рядом с розеткой в цветах флага Астилии у каждого был приколот большой траурный бант. В знак сострадания.

Бернардо и сам оделся в траурные цвета. Вот через год можно будет устроить праздник в честь коронации. А сейчас неуместно.

Ладно – дед!

Король умер, да здравствует король, так частенько случается. Так и с дедом произошло. Но чтобы еще и заговор, и взрыв, и убийство почти монарха…

Это уже перебор.

Отца хоронить будем завтра, когда тело более-менее соберут…

Соберут.

Тело.

Слезинка пробежала по щеке принца и упала на кружево воротника. Там и высохла, словно не было.

Бернардо улыбался.

Мужественно, раздвигая губы, хотя никто от него и не требовал радости. Куда там! Смотрели с сочувствием, с пониманием, а кое-кто и с симпатией. Не успев короноваться, его величество получал нечто очень важное. Народное сострадание. А из него – только помоги – и любовь вырастет!

Бернардо сейчас этого не замечал.

Он видел только корону. Даже не символ власти – кандалы и цепи, которые он надеялся найти еще не скоро. А получается-то, что уже. Уже они есть, и никуда не денутся…

Епископ Тадео спрашивал.

Его