Археологи установили, что народ пуэбло жил здесь в период с 600 по 1300 год. Изначально индейцы пуэбло был кочевниками, но на плато нашлось достаточно средств для поддержания жизни, и народ перешел к оседлости. У них появилось земледелие, и, хотя все свои силы они тратили на производство продуктов питания, а в неурожайные годы им приходилось бороться с голодом, постепенно у пуэбло появилась архитектура, от которой у современных людей перехватило дыхание, когда они в конце XIX века открыли Меса Верде. В 1906 году район был провозглашен национальным парком — в первую очередь для того, чтобы сохранить удивительные города, которые люди каменного века создали в скалах глубоких каньонов, так называемые скальные пещеры.

Пик развития культуры пуэбло пришелся на XIII век, но затем в течение пары поколений народ исчез. Ученым так и не удалось ответить на вопрос, почему это произошло; некоторые предполагают, что виной всему истощившийся за сотни лет тонкий слой почвы, который больше не мог использоваться для земледелия.

Ночь в Меса Верде оказалась холодная. Тур распаковал чемодан, постелил на землю пальто вместо матраса и укрылся халатом вместо одеяла, но все равно никак не мог согреться. Рассвет он встретил на ногах, однако, чтобы отправиться к пещерам, пришлось подождать. В национальном парке жестко соблюдали правило — никто не мог посещать пещеры пуэбло без сопровождающего. Но Тур сумел найти выход из положения: пока в палаточном городке шли сборы, он познакомился с директором парка, который мало того, что оказался этнографом, так еще и был знаком с теорией Хейердала о миграции индейцев Белла-Кулы в южную часть Тихого океана — он читал статью в «Нэшнл джиографик мэгэзин». «Директор снабдил меня специальным письменным разрешением проводить исследования по собственному усмотрению, а когда он понял, что я опытный турист, он разрешил мне следовать собственными маршрутами»

Тур предполагал уйти в одиночный поход на пару-тройку дней. Прежде чем отпустить его, директор решил убедиться, что у норвежца есть необходимое снаряжение. Особенно важно было взять с собой достаточный запас воды, поскольку источников с питьевой водой в Меса Верде было немного, да и они не внушали доверия.

Покидая Трейл, Тур не предполагал, что отправится в пеший поход, и в чемодане у него имелся самый обычный набор вещей. «У меня было все, что угодно, начиная смокингом и заканчивая пижамой, халатом, пишущей машинкой и тапочками; но ничего похожего на походное снаряжение — разве что только нож для открывания консервов и рюкзак». Поэтому у Тура не оставалось иного выхода, кроме как соврать. Он уверил директора, что у него для похода есть все необходимое, в том числе вода. Но если честно, поскольку у него не было термоса или другой подходящей емкости, единственным запасом жидкости стала бутылочка лимонада. Перед дорогой он выпил полраковины воды и рассчитывал на то, что справится с любой ситуацией, — ведь «пребывание на тихоокеанском острове показало, что все так или иначе устраивается».

Директор дал ему нарисованную вручную схему плато и двух каньонов, где должны находиться скальные пещеры, еще не обследованные археологами. Крестиком он обозначил место, называемое Спринг-Руинс, где находился источник.

— Берегитесь горных львов и гремучих змей, — предупредил напоследок директор.

Этот поход был, конечно, предприятием безумным. Тур не успел выйти в дорогу, как его начала мучить жажда. Еды у него тоже не было, только немного печенья. Но он продолжал путь, наблюдая встречавшихся доселе ему неизвестных животных и рассматривая жилые постройки, уже сотни лет висевшие на желтых скалах подобно гнездам ласточек.

Внизу, в первом каньоне, он встретил трех индейцев, которые принялись отговаривать его идти дальше. Поняв, что Хейердал твердо стоит на своем, индейцы предупредили, чтобы он не вздумал пить воду в Спринг-Руинс, если, конечно, не хочет заболеть.

Тур поблагодарил за советы, но все равно продолжил путь. Мысль о том, чтобы проникнуть в неизвестные места, где бывали лишь немногие, «так как американцы забыли, что они могут ходить пешком, а не только ездить на машине» прибавляла ему энтузиазма.

Переночевав на земле, вечером следующего дня Тур добрался до Спринг-Руинс. Бутылки лимонада хватило ненадолго. Солнце пекло нещадно, жара была неописуемой, — сгорая от жажды, он начал искать источник, пить из которого индейцы ему запретили. Тура больше не интересовали древние памятники культуры, ради которых он сюда пришел, он как в бреду ходил между скал с единственной мыслью в голове: вода. В поисках источника он набрел на большую пещеру, где сохранились постройки, но не нашел даже и следов влаги.

Солнце склонялось к горизонту, и, пока не стемнело, надо было найти место для ночлега. Индейцы рассказывали, что ночью, когда температура воздуха заметно понижается, гремучие змеи сползаются на тепло человеческого тела, и он искал место, куда бы они не могли добраться.

«Я нашел маленькое отверстие в стене красивого четырехэтажного дома и забрался в него. Я оказался в маленькой четырехугольной комнатке, где пахло древностью. Высоко в стене было маленькое оконце, и, когда глаза привыкли к темноте, я смог разглядеть очень низкую дверь в другой стене, в которую я едва протиснулся. Теперь я попал в большую комнату, или в зал, с двумя солидными колоннами, идущими прямо к потолку, который, собственно, и был крышей дома. Чисто инстинктивно я заметил, что здесь внутри с воздухом творится что-то странное, и обнаружил каменную лесенку, которая привела меня к маленькому темному колодцу! Никогда ледяная вода не казалась мне такой вкусной, и, хотя с тех пор, как жители пещер пили из этого колодца, прошло 800 лет, я понял, что вода не отравлена, потому что к ней вразвалку подошла большая толстая ласточка и стала пить. Меня не беспокоило, что вода кишела комариными личинками».

Он отправился в горную пустыню на несколько дней и взял с собой только бутылочку лимонада. Как можно было продержаться на этом? Неужели он не понимал, что если бы он не нашел воду, ему пришлось бы плохо? Впрочем, он нашел воду: «пребывание на тихоокеанском острове показало, что все так или иначе устраивается».

Неужели ему не было страшно? Да, вероятно, он испытывал страх. Но этот страх не был настолько сильным, чтобы возобладать над любопытством, или решимостью, как в тот раз, когда он получил письмо от Лив, в котором она писала, что не сможет отправиться с ним на Тихий океан, и он вместе с Казаном бросился навстречу снежному шторму в горах Довре. Тур будто бы выполнял особую миссию и не хотел думать о том, что дело может пойти плохо. Он все время желал совершить что-то из ряда вон выходящее, и это желание отправило его в свое время на Фату-Хиву, а затем — в Белла-Кулу. Конечно, ему случалось испытывать трудности — например, когда отец Викторин развязал против них с Лив религиозную войну или когда безработица заставила его отправиться к плавильным печам в Трейле. Эти обстоятельства, конечно, доставляли неприятности и портили настроение, но всякий раз они постепенно превращались в мелочи, которые не могли смазать общую картину.

Что бы не происходило в его жизни, в целом он всегда чувствовал себя спокойно. У него был крепкий тыл, ему очень повезло — он сам не осознавал, насколько — в том, что у него была Лив, сохранявшая присутствие духа даже в самые черные дни, когда только и остается, что превратить в булочки последние тридцать центов. Она многим пожертвовала ради того, чтобы быть рядом с Туром в его богатой на впечатления жизни. Она поехала вместе с ним на Тихий океан и в Северную Америку, родила ему двух сыновей. Теперь она занималась детьми, беззаботно играющими на берегу озера Эрроу, и не имела ни малейшего представления о том, как рисковал Тур в Меса Верде.