одного кусочка головоломки Мари все еще не хватало. Если Кортни Роланд собрался открывать банк в Чарлстоне в марте 1914 года, он должен был перевезти туда семью из Норман-Клиффе за несколько месяцев до этого. То есть Роланды покинули остров вскоре после того, как Маяк Свана обрушился со скалы. Все они тогда разъехались, как будто маяк были единственным связующим звеном между ними: Кортни Роланд отправился в Чарлстон, Луис Роланд – в Сент-Джонс, затем в Европу, на войну. А как же Сильвестр Сван? Где он был той ночью, которая разбросала их всех, как обломки корабля по волнам? У Мари по спине пробежал холодок. Она подумала о Кларе Веттри и ее дневнике, часть которого Джулиан снял видеокамерой в своем телефоне, и на скриншотах страниц, наделанных из него, можно было прочитать текст. Что же случилось той ночью? Что заставило Эванджелину Девон вернуться сюда, чтобы закончить свою жизнь там, где она началась? «Когда-то я уже жила здесь, – сказала Эванджелина в ответ на вопрос Мари, почему она переехала на остров, – в раннем детстве».

Эванджелина пошевелилась, и звуковые сигналы медицинского оборудования участились; все, кто был в палате, подступили ближе к ней. Однако через пару секунд показания приборов пришли в норму, больная задышала ровнее. Кия успокаивающе похлопала Мари по плечу и ахнула:

– Да вы же промокли до нитки! Простудитесь!

– Я в порядке, – машинально отозвалась Мари. Но сейчас, когда Кия обратила ее внимание на мокрую одежду, она наконец почувствовала холод, добравшийся до кожи, а потом до костей, и обнаружила, что у нее трясутся руки.

– Я договорюсь, чтобы вас пустили переночевать в университетское общежитие, – сказала Кия. – Оно тут рядом, на этой же улице. Судя по тому, как вы оба выглядите, вам срочно нужно отдохнуть. Эванджелина проспит как минимум до утра, а если проснется раньше, вы будете недалеко.

– Я ее не оставлю, – заявила Мари.

– Вы ей ничем не поможете, если заработаете пневмонию, – твердо сказала Кия.

– Но…

– Обещаю, я позвоню сразу, как только в ее состоянии произойдут изменения. На выходе из больнице сверните направо. Идите же.

* * *

Сейчас, летом, почти все комнаты в студенческом общежитии пустовали. Коллега Кии отвел Мари в двухкомнатный номер.

– Я нашел для вас чистые полотенца и халаты, – сказал он. – Еду мы заказали, она уже в пути.

Джулиана проводили в такие же апартаменты. Оставшись одна, Мари не успела сделать и пары шагов, как на нее обрушились флешбеки за день, вспомнилось сразу всё: разговоры с Зоуи и Гектором, исчезновение Эванджелины, «Тич» на скале, золото, противный летний дождь. В желудке было пусто, она продрогла до костей и сразу включила старенький радиатор, выкрутив рукоятку настройки на максимум, прежде чем пойти в душ, а потом стояла под горячими струями воды неподвижно до тех пор, пока кожа, сначала покраснев, затем побелев, не приняла оттенок, смутно напоминающий нормальный. Когда она наконец вышла из ванной, запахнувшись в халат, трубы отопления гудели, а в комнате с радиатором было до невозможности жарко и она полнилась туманом, таким густым, что Мари почудился вкус океана на языке. От Джулиана прилетела эсэмэска: «Нам принесли еду. Твою порцию я оставил под дверью».

Это было смешно. После того, что они сегодня вместе пережили, он еще отказывается вместе поужинать?.. Мари подобрала пакет с едой у себя под дверью и быстро прошла по коридору первого этажа до номера Джулиана. Он сразу открыл ей и тоже был одет в халат – мокрая одежда сушилась на радиаторе.

– Привет, – сказал Джулиан.

– Привет. – Мари проскользнула мимо него в номер и поставила пакет с едой на стол. – Слушай, может, поговорим?

Он несколько мгновений смотрел на нее, все еще держась за дверную ручку, затем тихо закрыл створку.

– Это необязательно, если тебе неприятно, – сказал он. – Мы нашли все, что нужно было Эванджелине. Проект завершен. Отис отгонит «Матросскую песню» в Бостон в эту субботу. Я останусь, пока не будет ясно, что Эванджелина поправится. Но тебе нет необходимости здесь задерживаться. Возвращайся в Грецию, пока не закончился сезон для погружений.

– Никуда я пока не собираюсь возвращаться, – отрезала Мари. – Почему ты все время так говоришь о «Калифорнийце»?

– Как «так»?

– Как будто я готова ради него все бросить и сбежать. Как будто для меня ничто больше не имеет значения.

Джулиан аккуратно обошел Мари, чтобы открыть пакеты с едой. Там были одинаковые сэндвичи и картошка-фри. Тот, кто собирал для них ужин, заодно добавил пластыри, бинты, упаковку жаропонижающего и две пары теплых носков. У Мари даже горло перехватило от такой заботы со стороны незнакомых людей.

– А что, это неправда? – тихо спросил Джулиан.

– Конечно неправда! – воскликнула Мари. – Маяк Свана для меня важен. И «Сент-Грей» важен. Мне казалось, что я своими поступками никогда не давала повода думать иначе. Ведь это я настояла на том, чтобы проверить участок у скалы, помнишь?

Джулиан разочарованно взмахнул рукой:

– Я не об этом, Мари. Дело не в Маяке Свана. Я знаю, что для тебя этот проект важен. Обломки кораблекрушений заботят тебя больше, чем кого-либо в нашей профессии из тех, с кем я работал. Я просто пытаюсь понять, имеют ли для тебя какое-то значение те, кто крушения еще не потерпел. Важны ли для тебя люди?

Еще месяц назад Мари была бы счастлива снова оказаться на «Меркурии», под ясным и предсказуемым небом Средиземного моря, полагаясь только на себя, свои навыки, расчеты и графики. Теперь же ей трудно было представить себе другие волны, кроме этих – свинцовосерых, непроницаемых, диких, глухо рокотавших за окном. «Что-то есть в этом острове, – подумала она, – что-то такое, что не дает с ним расстаться, и Джулиан тоже это понимает». Мари уже не могла себе вообразить жизнь без этих скал; без Джо, сооружающей сразу четыре бургера, пока старый рыбак рядом жонглирует факелами; без Реджи Купера, который хотел отдать ей свою куртку, увидев, что она замерзла; без библиотекаря Дэниела и архивистки Кии, готовых бросить свои дела, чтобы помочь ей; без таких людей, как Тео, Билл и Джеральд, без их волшебных сказок.

И представить себе жизнь без Джулиана, конечно, тоже было невозможно.

Наверное, было бы правильно, чтобы все закончилось, не начавшись. Они могли бы вернуться каждый к своему океану. Так безопаснее – ни к чему не привязываться. Безопаснее оставить Джулиана Генри в списке всех ее забытых партнеров по водолазным работам, поставить его в ряд людей с лицами, неразличимыми за подводными масками и кислородными трубками. Возможно, лет через пять она уже не вспомнит имя Клары Веттри и название «Сент-Грей», забудет, как солнечные лучи на рассвете ложатся на прибрежные скалы Ньюфаундленда. А Маяк Свана останется очередной звездочкой у