и сам остался бы в забвении, если бы не Эванджелина. И теперь его будут помнить не из-за крушений, а из-за спасенных благодаря ему людей.

Из леса у нее за спиной донесся какой-то треск, и Мари обернулась. Она так увлеклась, воображая величественную башню над обрывом, что даже удивилась, увидев домик Сильвестра Свана, по-прежнему стоявший в тени деревьев на опушке. На мгновение у нее возникло отчетливое ощущение, что на нее оттуда кто-то смотрит – странным, недружелюбным взглядом. Словно кто-то затаился за границами человеческого зрения, за пределами времени и не спускает с нее настороженных глаз. Мари, тряхнув головой, снова повернулась к океану, вспомнив зловредных фейри, которые, по заверениям Билла Бакстера и других местных рыбаков, живут среди скал, и первое впечатление от этого обрывистого берега, когда ей показалось, что Норман-Клиффе – Нормановы скалы – замерли перед броском, чтобы проглотить все живое, вернулось. Но сам город точно нельзя было назвать недружелюбным. Во времена штормов скалы действительно превращались в чудовищ, здесь было все – клацанье зубов, неистовые фейри, ревущие волны; они могли растерзать, размолоть и обречь на погибель. Но во времена штормов здесь был и маяк, высокая башня из белого камня и луч света, был старик, не боявшийся океана, который столько у него отнял, и были корабли, противостоявшие ненастью. Этого знания Мари было достаточно.

Она устремила взгляд на отмель, сейчас почти невидимую из-за высокого прилива – едва заметная полоса зеленовато-белой пены лениво вскипала на волнах, охватывала залив ровной дугой и казалась прекрасной и безобидной на фоне темных вод. Из-за всех бурных событий, связанных с «Сент-Грей», Мари успела забыть, что Маяк Свана был построен вовсе не для того, чтобы уберечь корабли от опасностей скалистого берега. Он был построен из-за отмели после того, как там затонула «Хейзел» с капитаном Нико Сваном на борту и многие суда до нее. «Куда уж там фейри и морским чудовищам, – подумала Мари. – Этот клочок песка и рифов всех нас переживет».

«Хейзел» погибла во тьме, но команда парохода «Сент-Грей» видела сигнал маяка, который неверно истолковала. Как написала Клара Веттри в своем дневнике, они, огибая скалы с юга, были уверены, что подходят к Галифаксу, который находился в сотнях миль. Они не знали, где стоит Маяк Свана и что означает его свет. Любой маяк для мореходов мог быть путеводной звездой или предупреждением о рифах. Люди на «Сент-Грей» неправильно поняли предназначение Маяка Свана. Но как они могли догадаться? Матросы увидели свет, обрадовались, что берег близко, и в темноте и неистовстве шторма не подумали, что этот луч предупреждает их о…

«Черт возьми!» В горле у Мари пересохло. Она схватила мобильник и принялась перелистывать материалы о «Сент-Грей», присланные Кией. Длина корпуса парохода составляла чуть меньше двухсот футов, осадка – двадцать футов. При таких параметрах у него было больше шансов налететь на подводную банку, чем у любой рыбацкой шхуны. Кроме того, на пароходе был незарегистрированный груз, который мог еще больше увеличить осадку – тысячи лишних фунтов золота лежали в трюме, утягивая его глубже в воду. Мари смотрела на цифры, и у нее дрожали руки. До сих пор все, что она знала о «Сент-Грей», указывало на то, что корабль разбился о береговую скалу. Но что, если это была лишь финальная точка его крушения?

Что, если корпус парохода получил первую пробоину не от удара о берег?

Что, если он уже был разбит, когда врезался в скалу?

Судно с такой глубокой осадкой должно было протаранить отмель на пути к Маяку Свана, а штормовые волны еще и протащили его по камням, кидая в разные стороны. Тогда-то он и мог получить повреждения, из-за которых корпус впоследствии раскололся надвое. Возможно, они не нашли золото у берега потому, что оно не затонуло вместе с кораблем. Большинство ящиков с монетами просто не добрались до скалы у входа в бухту. «Сент-Грей» налетел на отмель, и риф пробил обшивку, ранил его, обрекая на скорую гибель. А ящики с монетами выпали через пробоину еще до того, как волны принесли пароход к Норман-Клиффе.

С тех пор золото треплют волны на отмели и затягивает все глубже песчаное дно между рифами…

Мари сама не заметила, как набрала номер Джулиана, и вздрогнула, когда неожиданно услышала его голос из динамика телефона.

– Жди меня в гавани, – сказала она, вскочив на ноги. – Кажется, я знаю, где золото.

* * *

Небо полнилось раскатами грома, когда «Зодиак» обогнул скалу, но сейчас это Мари не волновало. Джулиан спустил за борт металлодетектор и с предельным вниманием управлял лодкой, которая скользила вдоль опасной полосы пены над отмелью. Мари казалось, она слышит, как трещат и стонут рифы, когда над ними прокатываются волны, будто морское чудовище ворочается прямо у нее под ногами. Чудовищу было их не достать в «Зодиаке», легкой плоскодонке, но волны представляли опасность, каждая могла с силой швырнуть их на подводный утес. К счастью, поиск не занял много времени. На полпути вдоль отмели со стороны открытого океана, дальше от скальной бухты, чем предполагала Мари, прибор начал подавать устойчивый сигнал, не прерывавшийся на расстоянии тридцати футов. Мари с Джулианом торжествующе переглянулись. Обследовать отмель со стороны залива сейчас было практически невозможно. Совершать погружение с любой стороны будет очень опасно. И все же… Ведь ей нужна была всего одна монета. Одна-единственная. И Мари собиралась ее заполучить.

Джулиан выругался сквозь зубы, развернув «Зодиак» к скалам:

– У нас гости, Мари.

– Что? – Она окинула взглядом залив – ни одного судна. Но Джулиан смотрел вверх, Мари проследила за его взглядом и увидела два силуэта на самой большой скале, один повыше, другой пониже. Двое мужчин смотрели на их «Зодиак», стоя над обрывом. Мари похолодела. А затем раздался выстрел.

– Боже, – вырвалось у Джулиана, и «Зодиак» рванул в сторону от отмели.

Пуля, скорее всего, до них и не могла долететь, но послышался шум чужого мотора, громкий и с каждой секундой нараставший. К ужасу Мари, из бухты между утесами вдалеке от скалы Свана показался корпус «Нью-Провиденс», и у нее возникло впечатление, что на них стремительно несется красный дракон.

Вернуться в гавань они не успевали – Джулиан гнал «Зодиак» на полной скорости, но «Тичу» ничего не стоило с ними поравняться, и вскоре красное судно оказалось так близко, что Мари почти физически ощутила исходивший от его корпуса холод.

– Они же сами налетят на рифы! – крикнул Джулиан, пытаясь справиться с плоскодонкой, которая и так раскачивалась на волнах, гулявших по отмели, а тут чуть не перевернулась от носовой волны «Нью-Провиденс».

Сэм Борегар смотрел на них с палубы, едва сдерживая