Айно смотрит Патрисии прямо в глаза.

– Нет, – признает она. – Мне было некуда податься. В отличие от Маделен у меня не было возможности вернуться домой. Церковь была для меня всем, а Рут обещала, что случившееся никогда не повторится.

– Понимаю, – соглашается Патрисия. – Вы знаете, куда она направилась потом?

– Маделен пришла ко мне, – отвечает Эви.

– К вам? – удивляется Патрисия. – Зачем?

Что-то темное промелькнуло во взгляде Эви.

– Мы столкнулись на пляже за пару недель до происшествия. Маделен заговорила с Матсом, моим сыном, и перед тем, как мы ушли оттуда, я успела предостеречь ее. Тогда она не поняла, о чем я говорю, но, обеспокоенная рассказом об Айно, нашла меня. Я объяснила, что пастор не впервые переходит границы дозволенного.

– Что ты имеешь в виду? – нервно спрашивает Дорис. – Такое случалось и раньше?

– Да. За пару лет до того случая я помогла другой молоденькой девушке вернуться домой, – объясняет Эви. – Она забеременела от пастора.

Дорис делает глубокий вдох.

– Но это же ужасно! – восклицает она. – Я понятия об этом не имела.

– А ты кому-нибудь об этом рассказывала? – спрашивает Мона Эви.

– Да, – отвечает та. – Я говорила и с полицией, и с церковным советом, но это ни к чему не привело. Никто не хотел меня слушать. Я объявила Маделен в розыск – все без толку. – Усмехнувшись, она смотрит в потолок. – После этого я превратилась в парию. Заметив меня, сельчане переходили на другую сторону улицы. Они думали, я лгу, чтобы навредить Церкви, и это все – мои выдумки.

– Получается, ваш дом – последнее место, где была Маделен перед тем, как исчезнуть? – уточняет Патрисия.

– Нет, – возражает ей Айно. – Она вернулась в Стурстюган и еще раз попробовала уговорить меня. Маделен хотела расстаться с общиной и говорила, что Эви нам поможет, а я так и не согласилась.

– Я работала в тот вечер допоздна. Маделен обещала вернуться после моей вечерней смены, но так и не появилась, – объясняет Эви.

– Тогда куда же она ушла? – подавленно шепчет Патрисия.

– Понятия не имею, – говорит Айно. – Рут сказала мне, что Маделен села в автобус и отправилась домой, и у меня не было оснований не верить ей.

Патрисия сдавливает лоб ладонями. Она всегда задавалась вопросом, что же заставило Маделен упаковать вещи и покинуть церковь, но в ее прошлый приезд Рут и словом не обмолвилась об обстоятельствах, связанных с пастором. Патрисию захлестывает волна раздражения. Если бы она только знала. Потом в голове мелькнула другая мысль, и Патрисия обернулась к Айно.

– А Маделен тоже подвергалась насилию со стороны пастора?

Айно крепче сжала в руках чашку с кофе.

– Она не говорила мне об этом, но я знаю, что индивидуальные беседы у них тоже были. – Женщина вся сжимается и сразу начинает казаться маленькой. – Прежде, чем приехать в Свободную церковь, я жила в доме для молодежи, оказавшейся в трудной жизненной ситуации. Я выросла в семье алкоголиков и попадала в разные передряги. Пастор очень интересовался всем этим. Просил в деталях описывать ему все, что я пережила. – Айно пожимает плечами. – Мои представления о здоровых отношениях уже были весьма искажены, и я доверяла ему. Не могла допустить, чтобы тот, кого все восхваляли за человечность, мог совершить нечто предосудительное.

– Как бы мне хотелось помешать ему, – говорит себе под нос Дорис, качая головой.

– Но ты же не могла об этом знать, – возражает ей Айно. – А когда я поняла, с чем столкнулась, то поступила, как велела Маделен, и пошла к Эви. Она помогла мне расстаться с Церковью.

– Я делала все, что в моих силах, чтобы положить этому конец, – продолжает Эви. – Но ничего не добилась, а потом у пастора случилось кровоизлияние в мозг. После этого община изменилась, стала более открытой, и практиканток приглашать перестали.

– Но Рут была в курсе того, что происходит? – спрашивает Дорис.

– Да, – отвечает Айно. – Казалось, она действительно верит, будто это стряслось из-за плохого самочувствия и никогда не повторится, если только помочь ему пережить свое горе. Но, конечно, Рут должна была знать, что случай не первый. Думаю, опасаясь за судьбу общины, она всеми силами старалась скрыть правду. – Опустив глаза, Айно смотрит в чашку с кофе. – Я бы очень хотела знать, что же случилось с Маделен. Меня тоже всегда поражало, куда она могла исчезнуть.

– Спасибо, что пришли и рассказали, – благодарит ее Патрисия. – А вы не знаете, кто именно видел мою сестру в отъезжающем автобусе?

– Нет, к сожалению.

Дорис дрожит всем телом, глаза покраснели.

– Подумать только, я поддерживала общину, в которой такое творилось. Я думала, пастор Линдберг – благородный человек. Я даже пела на его похоронах.

– Скажи, могу я кое о чем попросить тебя? – обращается к ней Патрисия.

– Естественно, – кивает Дорис. – Все что угодно.

– Ты можешь спросить Рут, кто видел, как моя сестра села в автобус?

Дорис достает телефон.

– Я выполню твою просьбу сейчас же, – говорит она, смахивая слезу.

Патрисию бьет нервная дрожь. Наконец начал проливаться свет на последний день Маделен в Юсшере. Она столько лет ломала голову, отчего сестра спешно упаковала вещи и отправилась в путь. Патрисия размышляла, не избегает ли Маделен возвращения домой из-за глупостей, которые она ей наговорила, и раскаивалась, что так и не нашла времени ответить на письма – рассказать, как любит ее и скучает по ней. Многолетняя неизвестность ужасно истощила силы, и сейчас Патрисия чувствует, будто впервые за долгое время задышала по-настоящему.

Прижав к уху телефон и слушая гудки, Дорис взволнованно меряет шагами веранду. Когда Рут наконец отвечает, она кивает в сторону Патрисии.

– Привет, это я, Дорис, – начинает решительно, но после слов Рут ее лицо принимает совсем иное выражение. – Вот как? Нет, я звоню совсем по другому поводу. Мне жаль, но на большее мне не хватило времени. Хотя я считаю, что и так красиво получилось, с кожицей кабачка по краю. Им, говоришь, не понравилось?

Патрисия нервно сглатывает. В ее глазах Дорис – не из тех, кого легко подчинить, но в то же время она знает, какой авторитет может внушать жена пастора, и слышит, как та недовольно бубнит в трубке.

Проходит минута-другая, потом Дорис собирается с силами.

– Рут, – перебивает она собеседницу. – Я хочу задать тебе один вопрос. Нет, у меня сейчас нет времени обсуждать конкурс на лучшую выпечку. Это намного важнее. – Дорис смотрит на одобрительно кивающую Мону. – Кто именно видел, как Маделен Грей села в автобус в тот день, когда исчезла?

Патрисия ерзает на стуле от нетерпения.

– Нет, ты должна это