меня всего пара часов до отъезда осталась. Нам не успеть, – вздыхает она.

Дорис опять обнимает Патрисию.

– Мне бы очень хотелось, чтобы мы больше могли помочь тебе.

Повесив кухонное полотенце, Эрика подходит к дамам.

– Может, мне попросить Юнаса поговорить с Рут? – осторожно предлагает она. – Он нам точно не откажет. Если кто и может вытянуть из Рут правду, так это он.

– Ты так думаешь? – оживившись, спрашивает Патрисия.

– Уверена, – отвечает та и достает телефон. – Я позвоню ему прямо сейчас.

Прижимая к уху мобильный, Эрика слушает гудки один за другим. В конце концов звонок переводится на голосовую почту. Она видит, как надежда в глазах Патрисии медленно угасает.

– Не отвечает, – чуть слышно констатирует американка.

– Скорее всего, Юнас занят подготовкой благотворительного концерта, – сообщает Эрика. – Я могу сбегать в Стурстюган, проверить, там ли он.

В этот момент, громко топая, по лестнице спускается Лина. Поверх лосин и футболки она натянула свой купальник в крапинку, а на талии держит плавательный круг.

– Мама! – кричит девочка, подбегая к Эрике. – Идем купаться!

– Радость моя, дождь пошел, к сожалению, – говорит Эрика, обнимая дочку. – Придется подождать, пока не прояснится. И потом, мне надо сходить кое-что устроить.

Лина корчит гримасу и вырывается из объятий матери.

– Но ты же обещала! – хнычет она.

Эрика сглатывает волнение. Она знает, что обещала Лине пойти купаться, как только поможет Моне на кухне.

– Извини, я не знала, что погода переменится.

Лина громко топает ногами.

– Ты говорила: я должна тренироваться, а то никогда не научусь плавать.

– И мы пойдем тренироваться, – кивает Эрика. – Как только выйдет солнце. Обещаю!

Она пытается обнять Лину, но та уворачивается и взбегает по лестнице.

– Как только вернусь, придумаем что-нибудь веселое, – пытается Эрика успокоить дочку.

– Хочу, чтобы было весело сейчас! – протестует та.

Эрика умоляюще смотрит на Мону, но та уже держит в руках термосумку.

– Мне пора развозить обеды, – шепчет она, кивая в сторону Дорис, которая подходит к лестнице.

– Я могу заняться с тобой чем-нибудь веселым. Хочешь, попробуем собрать большой пазл с динозаврами?

Лина мотает головой.

– Глупая ты, мама! – кричит она, исчезая на втором этаже.

– Иди, – велит Дорис Эрике. – Не беспокойся, тылы прикроем.

Эрика медлит секунду. Ее гложет совесть, но, увидев слабую улыбку на лице Патрисии, она надевает куртку и выходит в дождь.

* * *

Дверь в Стурстюган не заперта, и Эрика свободно заходит в дом.

– Ау? – кричит она – никто не откликается.

Сделав пару шагов, осматривается вокруг. Свет в комнате с декорациями и реквизитом погашен, но на спинке стула висит свитер Юнаса.

Эрика открывает дверь в соседнее помещение и заходит в зал собраний. Заглядывает на кухню и делает круг по коридору, так и не найдя ни единой души.

Она в раздражении вновь пытается дозвониться до Юнаса, но тот опять не снимает трубку. Вздохнув, Эрика подходит к окну и прислоняется к оконной раме. Дождь льет еще сильнее и барабанит по стеклу. Чуть поодаль угадываются очертания родового поместья Линдбергов, построенного на рубеже XX века.

Убрав телефон в карман куртки, Эрика смотрит на высокий забор, вдоль которого обычно прогуливалась украдкой, поджидая Юнаса. Он далеко не сразу представил ее отцу с матерью, но и тогда одобрения с их стороны она не почувствовала. Подружки Эрики часто ужинали дома у своих парней, а Эрику в семью Линдбергов никогда не приглашали, и у нее сложилось чувство, будто Юнас не хотел подпускать ее близко к своим родителям.

Эрика помнит, каким взволнованным бывал Юнас после ссор с отцом, и практически уверена, что пастор плохо обходился со своим сыном. Иногда, стоя у ограды в ожидании Юнаса, она слышала, как отец кричит на него.

Впоследствии Эрика догадалась, что спешный отъезд Юнаса из Юсшера был связан с отцом. Пару раз, когда Юнас ночевал у нее дома, он будил ее своими кошмарами. Мог внезапно закричать, сев в кровати, а на вопрос, как он себя чувствует, отвечать отказывался. Случалось, что у Юнаса ни с того ни с сего появлялись ссадины, синяки и припухлости на лице. Он всегда находил им объяснение: то футбольный мяч в него попал, то в дерево врезался, но она не очень верила таким отговоркам.

Расправив капюшон куртки, Эрика продолжает изучающе смотреть на дом. Юнас точно сейчас там, у матери, думает она и, как раз в тот момент, когда решает развернуться и выйти, замечает кого-то на улице. Наклоняется ближе к окну, чтобы лучше видеть сквозь покрытое каплями дождя стекло, и вздрагивает, узнав Юнаса, который исчезает между соснами.

Эрика спешно покидает Стурстюган и направляется к сосновой роще. Ветер треплет вершины деревьев, ветки бешено раскачиваются из стороны в сторону.

– Юнас, – кричит вдогонку, но он уже скрылся из виду и, похоже, не слышит ее.

Она плотнее натягивает капюшон, чтобы защитить лицо от дождя. Честно говоря, хочется сдаться и вернуться в отель, но Эрика понимает, что это, скорее всего, последний шанс Патрисии узнать, что произошло.

Вглядываясь вглубь леса, она замечает старый навес, под которым они с Юнасом иногда встречались. Секунду помедлив, ускоряет шаг и начинает бежать.

Юнас сидит на перилах под выдающейся вперед крышей.

– Привет, – удивленно говорит он. – Что ты тут делаешь?

Эрика ныряет под навес, одновременно пытаясь стряхнуть с себя капли дождя.

– Могу задать тебе тот же вопрос, – отвечает она, поднимая брови. – Погода не очень располагает к лесной прогулке.

– Не могу все время находиться в доме, надо было выйти ненадолго на свежий воздух – подумать, – объясняет Юнас, потупив взгляд.

– Понимаю тебя, – кивает Эрика. – Мы проводим здесь не больше двух недель в год, но мама все равно успевает вывести меня из себя. Ей скоро шестьдесят восемь, но она так и не научилась расслабляться, – смеется Эрика. – Все время надо что-то делать. Не дай бог лениво почитать при ней газету или уснуть в кресле.

Юнас улыбается одними уголками губ, и Эрика замечает, что он не такой, как обычно: всегда участливый, сейчас он, похоже, избегает ее взгляда.

– Послушай, – начинает Юнас, подбирая палку, лежащую у его ног. – Я хочу кое-что тебе рассказать.

– Хорошо.

Эрика смотрит, как он ковыряет палкой начавшее подгнивать бревно беседки.

– Я впервые вернулся в Юсшер, – бесцветным голосом продолжает он.

– Ой, я не знала.

– Очень много лет я старался держаться отсюда подальше, – бормочет Юнас. – Даже на похороны отца не приехал. – Быстро взглянув на Эрику, он вновь отворачивается. – В детском доме разразилась эпидемия кори, и я не мог оттуда уехать. Хотя, возможно, это не единственная причина, – добавляет Юнас, –