упакованная в пластик. Двенадцать раз сходить пришлось. Пять раз – Маргерите и семь – мне. А Лу бегала от меня к ней и без умолку болтала от радости.

Теперь контейнеры стояли посреди гостиной.

Воды в каждом было наполовину, во всех одинаково.

Сегодня вечером мы заперли дверь, впервые с того дня, как перебрались в дом. Мы обладаем сокровищем, двенадцатью сундучками с драгоценностями. Этого хватит надолго.

Мы все высчитали. Достаточно, чтобы три месяца прожить. Еще понадобится еда, но ее мы отыщем. Главное, вода есть, а с остальным мы справимся.

– Вдруг я завтра проснусь, а они исчезли, – сказала Лу.

– Никуда они не денутся, – успокоил ее я.

– Но вдруг?

– Мы заперли дверь.

– Точно?

– Да.

– А ты проверил?

– Да.

– А проверишь потом еще разок?

– Да… Хорошо.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Хорошо.

– Спокойной ночи, Лу.

– Папа?

– Что?

– Как же я обожаю воду.

– И я.

– Папа?

– Что?

– Давай снова поиграем?

– В игру про дождь?

– Да. Да! Про дождь!

– Лу, поздно уже.

– Ну пожалуйста!

Долго уговаривать меня не пришлось. Мне эта игра тоже нравится.

Я подошел к Лу и уселся рядом с ней на кровать. Лу лежала неподвижно, но я видел, как она напряглась. И широко раскрыла глаза, в которых не было ни намека на усталость.

– Начинай! – скомандовала она.

– Ага, – кивнул я, – закрывай глаза.

Она зажмурилась.

– Утро, и ты как будто бы спишь, – начал я.

– Я сплю. – Она нарочито громко захрапела.

– Вокруг все тихо-тихо, – продолжал я, – но тут ты слышишь, как по крыше что-то стучит. И просыпаешься.

– Нет, – Лу открыла глаза, – пока я ничего не слышу. Настоящий дождь не сразу начинается.

– Да, точно, – согласился я, – не сразу. Сперва он моросит.

– А когда моросит, это не настоящий дождь.

– Да, изморось – это когда капли рассеяны в воздухе. Вроде тумана.

– И я просыпаюсь, – сказала она.

– Просыпаешься просто так, – добавил я, – и спускаешься ко мне.

– Потому что ты тоже проснулся. – Лу села. – И мы вместе выходим на улицу. И Маргерита с нами.

– И снаружи понятно, что изморось, – сказал я.

– Почти как туман.

– Но мы видим на листьях капельки.

Лу запрокинула голову к потолку.

– Я говорю: похоже, дождь пошел.

– А я говорю: да.

– Мы садимся и ждем.

Мы уселись рядом друг с дружкой на кровати. И оба не сводили глаз с потолка.

– Потом закапало сильнее, – сказал я, – и капли становятся тяжелее. Слышно, как они стучат.

– Мы их слышим, – сказала Лу.

– Помнишь, как дождь стучит? – спросил я.

– Да, – ответила она и задумалась, – …нет.

Я осторожно застучал пальцами по тумбочке.

– Вот так.

Она кивнула.

– Точно, вот так. – Она положила свою маленькую ручку рядом с моей и тоже забарабанила пальцами.

– Настоящий ливень. – Мои пальцы быстрее забегали по дереву. – Капель все больше. И они все тяжелее и тяжелее.

– Они прямо огромные! – воскликнула Лу.

– И тишины больше нет. Все вокруг хлюпает. Струится. Капает. Льет. Проходят дни. Мы засыпаем и просыпаемся под стук дождя о крышу. Мы разговариваем громче, перекрикиваем миллионы капель, которые все время падают на дом, землю, деревья.

Лу свернулась рядом со мной калачиком.

– Струи дождя падают с неба, – говорил я, – и связывают все воедино.

Вода висит в воздухе. И канал меняется. Капли падают на его дно, проскальзывают между сухими листьями, размягчают землю.

– А что мы будем делать каждое утро? – спросила она. – Расскажи, что мы будем делать каждое утро!

– Каждое утро, – начал я, – мы бежим к каналу. Стоим на берегу и смотрим, сколько воды прибыло за ночь. И мы видим, что происходит с яхтой.

– И что же?

– Вода очень быстро добралась до корпуса. Вот уже и киля не видно. А вода все поднимается. Наконец яхта начинает покачиваться на воде. Приходится нам ее пришвартовать к берегу.

– А я стою и ловлю трос.

– Я бросаю трос, а ты его ловишь и обвязываешь вокруг большого дерева.

– Завязываю на много узлов.

– Да.

– Чтобы яхта не сбежала от нас.

– И однажды утром мы, наконец, видим, что воды в тачке до краев. И сила тяжести яхту больше не удерживает.

– Сила тяжести?

– Та сила, которая удерживает нас на земле. Благодаря ей все предметы падают вниз. А не вверх. И когда яхта встает на воду, мы понимаем: нам пора.

– Мы переселяемся на яхту.

– Собираем вещи и переносим их на яхту.

– Все втроем.

– Я завожу двигатель.

– Нет, это я его завожу.

– Ты заводишь двигатель.

– И мы плывем по каналу!

– Наша яхта медленно идет по каналам. Мы проходим через шлюзы. Мимо Бордо. К побережью.

– И мне можно будет постоять у штурвала!

– Да, можно.

– Торопиться нам некуда. Мы любуемся пейзажем вокруг. Наблюдаем, как он меняется. Как все зеленеет. Как вода вымывает серость. Земля больше не похожа на пыль, теперь она твердая и надежная. И деревья тоже больше не черные – на них шелестят листья. Наконец, мы замечаем, что воздух изменился. Ты сидишь на палубе, а я передаю Маргерите штурвал, подхожу к тебе и сажусь рядом. Прижимаю тебя к себе.

Я обнял ее, притянул ее живое худенькое тельце к себе, вслушиваясь в дыхание, быстрое, чуть неровное, детское.

– А дальше? – прошептала она.

– Ты тоже замечаешь, – сказал я, – что происходит нечто удивительное. Сперва нам кажется, будто мы все напридумывали. Но чем дольше мы так сидим, тем сильнее убеждаемся, что правы. Ты смотришь на меня – вроде как спрашиваешь, чувствую ли я то же, что и ты. А я киваю.

– И что?

– В воздухе появилось что-то новое. Обычно воздух сухой и пыльный, в горле от него першит, но сейчас он будто очищается. Дышать становится легко. Мы приближаемся к чему-то новому. Движемся к нему. Мы добрались. Воздух свежий. Чистый. Новый. И тем не менее знакомый. Потому что есть в этом воздухе нечто знакомое. Мы его знаем. Этот воздух, и влажность, и простор. Мы им прежде дышали. Именно таким был воздух дома.

– Дома.

– Тогда я тебя спрошу: чувствуешь? Чувствуешь, какой здесь воздух? Чувствуешь запах соли?

Благодарность

Огромная благодарность всем специалистам, помогавшим мне в работе над этим романом: гидрологу Лене Мерете Таллаксен, Уле Бьёрну Хельбергу, ранее работавшему строителем и взрывником, руководителю отдела связей с общественностью Анне Гравдал и научному консультанту Норвежского музея гидроэнергии и промышленности Дагу Эндре Опедалу, руководителю производства компании «Istad Kraft AS» Гейру Блакстаду, Карлу Эрику Фюглесангу из компании «Profinor», зоологу Петтеру Бёкману, научному консультанту Кристиану Бёрсу Линду и бывшему генеральному секретарю Общества охраны природы Перу Флатбергу, пожарному Ёрунду