Я не могу найти слов чтоб выразить вам моенеудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делатьперемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целойкампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявитеему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто неимеет, исключая лишь российского императора.

Впрочем, если российский император согласитсяна упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость.Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.

Генерал-адъютант российского императораобманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он такжене имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а выдаете себя обмануть адъютантам императора.

Наполеон. ]

Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакалс этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, совсею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а4.000-ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался,варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и недумал о том, что предстояло ему.

В четвертом часу вечера князь Андрей, настоявна своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.

Адъютант Бонапарте еще не приехал в отрядМюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали обобщем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили осражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского залюбимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническимотличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будетсражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сраженияили в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было оченьважно».

— Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, —сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.

«Ежели это один из обыкновенных штабныхфрантиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получитнаграду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер»,подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князяобъехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручениязнать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетыйи с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говорившийпо-французски, вызвался проводить князя Андрея.

Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицамиофицеры, чего-то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери,лавки и заборы.

— Вот не можем, князь, избавиться от этогонарода, — сказал штаб-офицер, указывая на этих людей. — Распускают командиры. Авот здесь, — он указал на раскинутую палатку маркитанта, — собьются и сидят.Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь,пугнуть их. Одна минута.

— Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, —сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.

— Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложилсвоего хлеба-соли.

Они сошли с лошадей и вошли под палаткумаркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицамисидели за столами, пили и ели.

— Ну, что ж это, господа, — сказал штаб-офицертоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. — Ведьнельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г.штабс-капитан, — обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскомуофицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках,встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.

— Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? —продолжал штаб-офицер, — вам бы, кажется, как артиллеристу надо примерпоказывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете.(Штаб-офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все,все, — прибавил он начальнически.

Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув наштабс-капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги наногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князяАндрея, то на штаб-офицера.

— Солдаты говорят: разумшись ловчее, — сказалкапитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положенияперейти в шутливый тон.

Но еще он не договорил, как почувствовал, чтошутка его не принята и не вышла. Он смутился.

— Извольте отправляться, — сказал штаб-офицер,стараясь удержать серьезность.

Князь Андрей еще раз взглянул на фигуркуартиллериста. В ней было что-то особенное, совершенно не военное, несколькокомическое, но чрезвычайно привлекательное.

Штаб-офицер и князь Андрей сели на лошадей ипоехали дальше.

Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя ивстречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющиесвежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионовсолдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи,копошились на этих укреплениях; из-за вала невидимо кем беспрестанновыкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его ипоехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятковсолдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны былизажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленнойатмосферы.

— Voila l`agrement des camps, monsieur leprince, [Вот удовольствие лагеря, князь, ] — сказал дежурный штаб-офицер.

Они выехали на противоположную гору. С этойгоры уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.

— Вот тут наша батарея стоит, — сказалштаб-офицер, указывая на самый высокий пункт, — того самого чудака, что безсапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.

— Покорно благодарю, я теперь один проеду, —сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб-офицера, — не беспокойтесь,пожалуйста.

Штаб-офицер отстал, и князь Андрей поехалодин.