– И вовсе я не толстый, это не пузо, а комок нервов. Работау меня неспокойная, вот и происходят изменения в весе.

Несколько раз мне удавалось посадить Олега на диету ровно начас. Плотно позавтракав манной кашей с вареньем, выпив пол-литровою чашку кофес молоком и шестью кусками сахара, Куприн, вынимая сигареты, сообщал:

– Все, теперь сижу на диете.

И действительно, до обеда муж ничего не ел, только наливалсясладким чаем. А в четырнадцать ноль-ноль он либо бежал в столовую, либо, чтонамного хуже, покупал на улице шаурму и съедал с наслаждением, без всякихугрызений совести исходящее жиром мясо, завернутое в лепешку.

Мне кажется, что мужчины в глубине души считают себяистинными красавцами, поэтому перед ними не стоит проблема веса, несчастныеженщины же полны дурацких комплексов, отсюда и издевательство над собой.

Но несколько недель назад Олег пришел домой и с порогазаявил:

– Ванька Реутов похудел на тридцать килограммов.

– Молодец, – отозвалась я, – наверное, жена заперла его вподвале, и волей-неволей пришлось Ваньке голодать.

– Нет, теперь есть новая диета, – пояснил Олег, – делаешьанализ крови на скрытую пищевую аллергию. И не ешь те продукты, которые твойорганизм не усваивает. Вот у Ваняши отняли помидоры, огурцы, баклажаны…

– А пиво? – удивилась я.

– Вот его-то как раз нужно пить, – ответил Олег, – я тожепойду на такой анализ. Господи, как просто-то: запретят мне какую-нибудькапусту!

Я решила поддержать мужа в благом начинании и даже нерасстроилась, когда узнала, что лабораторное исследование стоит чуть большедвухсот долларов. Ничего, сейчас отдадим большую сумму, зато потом сэкономим налекарствах. Вот кто испытал ужасное разочарование, так это Олег, потому чтоему, в отличие от везунчика Ваньки, у которого организм не принимал овощи,запретили: свинину, масло, сыр, молоко, яйца, сахар, колбасу, сосиски,обожаемое пиво… Легче сказать, что разрешили, собственно говоря, списококазался очень коротким: гречка, пресловутая капуста и зеленый горошек.

– И что? – злился Олег. – Мне теперь до конца жизни этимпитаться? Ну уж нет! Плохой анализ какой-то.

Так эпопея и окончилась ничем. Правда, иногда Купринсамоотверженно заявляет:

– Ужинать не стану.

Но где-то около полуночи он крадется на кухню и начинаетшарить в холодильнике. Дорога в ад, как известно, вымощена благими намерениями.

– Гляньте! – завопила Кристя, тыча пальцем в экран. – Ну дочего же эта тетка похожа на Вилку! Ой, сейчас умру, она штаны потеряла!

Я уставилась на экран. На одной из ступенек довольно длиннойлестницы стояла бабенка самого безумного вида. Нет, все-таки нашим женщинампоголовно не хватает вкуса. Ну зачем мадемуазель, смахивающая на лыжную палку,нацепила на себя слишком широкий, балахонистый костюмчик? Слов нет, цветприятный, нежно-розовый, но фасон! Кажется, что у этой дурочки совсем нет тела.И с волосами у нее беда: торчат, словно перья у курицы, попавшей под дождь. Аобсуждать макияж даже не хочется: губы ярко-красные, щеки бордовые, бровичерные, маленькие глазки окружены торчащими ресницами… Впрочем, личиконесуразной дамочки показалось мне определенно знакомым. Не успела я сообразить,где встречалась с незнакомкой, как фигура на экране пошатнулась, замахаларуками, сделала шаг… Домашние опять покатились со смеху.

– Где они таких идиоток находят, – вытирала слезы Томочка, –брюки потеряла! Ой, не могу, а кавалер их ей надеть пытается.

– С ума сойти, – покатывалась Кристя.

– Слушайте, – подскочил Олег, – это же Вилка! Вон надколенкой родимое пятно в виде бабочки.

Все замолчали, раскрыли рты и уткнулись в экран, а я тут жесообразила, отчего лицо худышки показалось знакомым – это моя собственнаяфизиономия.

Через секунду Олег повернулся и сердито сказал:

– Ты говорила пару дней назад, что будешь на съемках, нопочему не предупредила, в какой передаче! Отвратительно! И меня решительнобесит этот мерзкий парень!

– Федор – представитель издательства, – пискнула я.

– Да хоть администрации Президента! – рявкнул Куприн. –Какого черта он на тебя брюки натягивает?

– Случайно получилось, я наступила на брючину…

– Согласись, Олежка, – прервал меня молчавший до сих порСемен, – было бы намного неприятней, кабы этот прощелыга начал раздевать Вилку!

– Омерзительно! – кипел муж. – На глазах у всей страны мояжена…

– Но тут же не сказано, кто потерял брюки, – резоннозаметила Тамарочка.

– Только не хватало, – фыркнул муженек, – чтобы через весьэкран шла надпись: «Любуйтесь. Перед вами Виола Тараканова, законная супругаОлега Куприна». Как завтра на работу идти? Парни засмеют.

– Да Вилку никто не узнает! – попытался утешить приятеляСемен. – Ее так безбожно размалевали!

Олег молча встал и вышел за дверь. Сеня укоризненно покачалголовой.

– Ну ты даешь! Зачем согласилась на подобное представление?

– Это случайность!!!

Семен погрозил мне пальцем.

– Не надо ля-ля! Можешь Олегу с Тамаркой лапшу на ушивешать, а у меня большой опыт в практической журналистике. Я очень хорошо знаю,сколько нужно заплатить за съемку!

Чтобы эти пираньи с камерами за просто так запечатлелиписательницу?! Чтобы твой пиарщик допустил подобные кадры без предварительнойдоговоренности?

– Но я просто наступила на брючину! – в полном отчаяниивоскликнула я.

– Смотри, Вилка, как бы тебе не остаться без мужа, –вздохнул Семен и вышел вслед за Олегом.

– Ты мне тоже не веришь? – поинтересовалась я у Томочки.

– Подумаешь, ерунда, – слишком быстро заговорила подруга, –ну всякое случается… Сама один раз чуть юбку не потеряла, крючок оторвался, елеподхватила…

Но по ее слегка виноватому тону стало понятно: Томочкапримкнула к Олегу и Семену. Ей тоже кажется, что съемка была постановочной.

С самого раннего утра я понеслась к Анне Петровне Заяц. В душежила надежда. Вдруг сейчас она откроет дверь, и я узнаю в ней ту самую«нянечку».