Он опустился на колени рядом с Карой. Лицо его было искажено свирепой гримасой. Клэн сунул руку под плащ, и Кара отшатнулась, ожидая, что он выхватит какой-нибудь кинжал.

Вместо этого он достал ключ и отомкнул её наручники.

– Что это значит? – спросила она, растирая запястья.

– Кара, деточка! – сказал он и обнял её крепко-крепко. – И как только ты сумела меня простить?

– Папа?!

Он обнял её ещё крепче.

– А это не… ловушка какая-то… а заклинание… а чары…

– Тсс! – сказал он. – Это я. Просто я. Твой папа, который любит тебя больше всего на свете.

Он отпер кандалы Таффа и обнял и его тоже.

– Ничего не понимаю, – сказал Тафф. – То есть я очень рад, но ничего не понимаю. Я же не видел, чтобы Грейс сняла с тебя заклятие…

– Вам помогала Грейс?! – спросил папа.

– Ой, это очень долгая история!

Папа обеими руками стиснул голову.

– Я не знаю, что произошло. Одна из ведьм, которых мы держали в клетках, порезала меня – Холли её звали, если я правильно помню, – а очнулся я уже в лагере серых плащей.

Кара рассмеялась.

– Первое заклинание Грейс подействовало! – сказала она. – Но Грейс хотела себе целый гримуар, вот и сделала вид, как будто ничего не вышло. Небось, сама же страницу пополам и разорвала.

– То есть она нам всё же помогла, – сказал Тафф.

– По-своему – да.

«А теперь она отправилась куда-то в мир, и у неё гримуар. Я выпустила её на волю, точь-в-точь как Риготт…»

Но с этими мыслями можно было и обождать. Папа вернулся! Всё остальное пока что не имело значения.

– Мне хотелось сразу вам сказать, – сознался он, сгребая их в охапку. – Но ведь если бы серые плащи узнали, что я не настоящий Тимоф Клэн, они не стали бы слушаться моих приказов. Они могли бы решить, будто Кара околдовала их вождя! Они, вероятно, убили бы вас обоих, и…

– И тебя заодно, – закончил Тафф.

Папа кивнул.

– Надо уходить, – сказала Кара. – Пока стражники не вернулись. А где Погремушка? То существо, на котором мы летали?

– Улетела прочь прежде, чем серые плащи сумели её схватить.

– Как хорошо! – сказала Кара. – Она на свободе. Когда снова наберусь сил, я смогу призвать её назад, и она отнесёт нас, куда мы только пожелаем.

Кара понятия не имела, куда они отправятся, и, на самом деле, ей было всё равно. Мысль о том, что они снова все вместе, грела её изнутри.

– Нет, – сказал папа.

– Что значит «нет»?

– Не могу я улететь с вами. Мне надо остаться здесь и делать вид, будто я – Тимоф Клэн. Ведь если я исчезну, серые плащи останутся без предводителя. Они рассеются, разбредутся… Этого я допустить не могу. Кто-то же должен противостоять Риготт.

– Давай я буду с ней бороться! – сказала Кара. – Ведь я же вексари. Это мой долг. Я одолела её нынче ночью – одолею и снова!

Всё это звучало очень отважно, но даже сама Кара слышала сомнение в своём голосе. «Сегодня мне удалось уйти в основном благодаря хитрости и удаче. В следующий раз это будет не так легко!»

– У тебя есть куда более важное дело, – возразил папа. – Когда Тимоф Клэн управлял мной, он видел мои воспоминания – но и я тоже видел его память. Я знаю, в чём состоит план Риготт. Она охотится за гримуаром, столь могущественным, что его…

– Разделили на четыре части и спрятали в разных концах Сентиума, – закончил Тафф. Он пожал плечами. – Извини. Но мы это всё тоже знаем.

– Понятно, – сказал папа, сдерживая улыбку. – Так вот, если верить воспоминаниям Тимофа, есть один человек, который может знать, где находятся все четыре части. Опасный человек!

– Вексари? – спросила Кара.

– Я не знаю, кто он такой на самом деле. Но важно, чтобы вы с ним поговорили. Если мы сумеем разузнать, где находятся части гримуара, мы сможем помешать Риготт ими завладеть.

Папа объяснил Каре, где она может найти этого человека. Или, точнее, когда. Это звучало бредово. Кара и впрямь задумалась, не сошёл ли всё-таки папа с ума.

Закончив объяснять, папа снова надел на них кандалы, но замки не запер.

– Вам нужно дождаться рассвета, прежде чем уходить, – сказал папа. – Я добавлю сонное зелье в кашу для завтрака. Это их сморит как минимум до полудня.

– А вдруг они потом что-то заподозрят? – спросила Кара.

– Ничего они не заподозрят, – ответил папа и усмехнулся, совсем как Тафф. – Я их вождь и всегда ем вместе со своими людьми. Я проснусь одновременно с остальными, и мы свалим всё на магию. А вы к тому времени будете уже далеко. Ваша кобыла ждёт на краю лагеря, со всем, что необходимо для путешествия.

При мысли, что она вновь увидится с Тенепляской, Кара улыбнулась.

Папа сказал:

– Я сам возглавлю поиски и поведу их на восток.

– А мы отправимся на запад, – сказал Тафф.

Папа кивнул и положил руки сыну на плечи.

– На запад отправится Кара, – сказал он. – А твоё место – при мне. Мы сумеем убедить серых плащей, что тебя околдовали, и…

Но Тафф, не дослушав, замотал головой.

– Нет, я с Карой!

Папа пристально посмотрел сыну в глаза и наконец кивнул.

– Ты взрослеешь, – сказал он.

– А как же Лукас? – спросила Кара. – Он тоже поедет с нами?

– Лукасу я ничего не говорил, – ответил папа и неловко передёрнул плечами. – Он по-прежнему думает, будто я – Тимоф Клэн, и вы двое приговорены к смерти. Мне пришлось посадить его под замок на время. Если бы он узнал правду, он бы стал настаивать на том, чтобы идти с вами, но это было бы неразумно. Его исчезновение вызовет тучу подозрений, а это может загубить весь план. Если серые плащи поймут, что на самом деле я не их вождь…

– Ну да, конечно, – сказала Кара, стараясь не замечать дрожи в собственном голосе и внезапной уверенности, что больше она Лукаса Уокера никогда не увидит. «Не будь такой эгоисткой! Так безопасней для них обоих». – Только ты приглядывай за ним, ладно? Береги его.

Папа кивнул и поднялся на ноги.

– Постой!.. – вскинулась Кара.

– На долгие прощания нет времени. Давайте не будем делать расставание тяжелей, чем оно есть.

– Да нет, не в этом дело, – сказала Кара. – Я просто… просто кое-чего не понимаю. Я видела тебя во сне. На кукурузном поле.

Лицо у папы дёрнулось.

– Помню я это место, – сказал он.

– Мне говорили, что ты сойдёшь с ума, если задержишься там надолго. Но вот ты здесь, вполне себе в здравом уме. Нет, я, конечно, счастлива, но я не понимаю, как так вышло. В последний раз, как я тебя видела – во сне, в смысле, – ты уже разговаривал с пустым местом!