уши. Вел себя так, словно не знал о своей природе.

— Еще один шаг — и они оба умрут, — послышался голос Троценко-старшего. — Любое резкое или подозрительное движение, как и любая попытка применить заклинание, включая «извлечение» предметов «Хранилища» — погибнут не только они, но и все остальные.

Я замер на месте. Улыбнулся Хангвилу, пытаясь его успокоить, и, услышав жалобное: «Уа», осмотрелся по сторонам.

Амон и Рейнхард Гёт, Шельма Биаск, прислонившийся спиною к стене Лорд-Скелет и десяток людей из числа высшего руководства их клана. Последние — сторожили наших. Сатира, Вайла, Платона, Мору и… лежащего на полу Аквариуса. Мертвого и тоскливо смотрящего в пустоту.

— Мать твою…

Мгновение, и я почувствовал болезненный укол в самое сердце. В безумной надежде всмотрелся в его скованные смертью черты лица, но дыра в груди и посеревшая татуировка были красноречивее всего остального.

Эти подонки его убили. Заковали в наручники, повалили на пол, а затем обнулили. Доброго, порядочного, отзывчивого человека. Того, кто один стоил больше, чем все эти уроды вместе взятые, и чья кончина привнесла в мою жизнь большую печаль. Как и пугающую решимость. Ту самую, что заставила меня обнулить Сакуала Хана не раздумывая.

— Зря вы это сделали… Очень зря… Аквариус был хорошим человеком…

Я перевел взгляд на инженера.

— Август, ты в порядке?

— В порядке? — тихо переспросил тот. — Нет, Влад. Я охренеть как не в порядке. Если бы я знал, чем эти ублюдки здесь занимаются, то уничтожил бы их еще в самом начале. Усыпил в депривационных камерах на орбите Юпитера.

— И чем мы, по-твоему, здесь занимаемся? — злобно переспросил Рейнхард Гёт.

— Когда я узнал про разработку сыворотки, то подумал, что они решили заняться предотвращением угроз. Обезопасить свой клан. Стать сильнее, — Август проигнорировал вопрос, продолжая обращаться ко мне. — А оказалось, что нет. Эти негодяи работают на Небесный Доминион. Рассчитывают таким образом получить привилегированный статус. Ты понимаешь? Предать земных братьев, пытать и мучить своих, лишь бы заслужить право жить среди тех, кто их ненавидит!

— И вместе с тем, мы поступаем мудрее, чем вы, — ответил Троценко. — Бросаете вызов империи и Пантеону, корчите из себя Робин Гудов и объявляете Вергилий «последним оплотом человечества двадцать первых». Вы ведете людей на верную смерть. Но при этом слишком тупы, чтобы понять одну простую истину: лучше преклониться заранее, чем участвовать в заведомо безнадежной борьбе.

— Ты — ничтожество. Поганый коллаборант и ссыкло, наивно верящее, что предательство поможет тебе получить чье-то расположение.

— Он всегда таким был, — сказал я. — Лизал задницу правительству, сидел на государственных контрактах и тендерах. Платил взятки чиновникам и помогал им обкрадывать собственных граждан.

— Ты ничего обо мне не знаешь, сопляк! — окрысился тот.

— Зачем они убили Аквариуса? — спросил я.

— Хотели, чтобы я передал им пароль от Сферы Неприкасаемых. Оставил Вергилий и всех наших людей без защиты, — Август харкнул себе под ноги кровью. — Поняли, что пытать меня бесполезно, и начали давить на больное.

— Ясно.

Повисла минутная пауза.

— Ну а ты? — Гундахар обратился к Лорду-Скелету. — Что такого они тебе предложили, чтобы после стольких лет ты ударил меня в спину?

— Единственное, ради чего стоило предать старого друга, — ответил тот.

— И что же это?

— Ты знаешь, — ветеран Галереи Павших вышел вперед. Виновато склонил голову и посмотрел на рыцаря смерти искусственным глазом. — «Ганское чудище», насмешка, ошибка природы… Я — лишь груда костей, Альтир. И не чувствую ничего. Ни ветра, ни вкуса, ни запаха.

Генерал промолчал. Взглянул на бывшего боевого товарища больше с грустью, чем с ненавистью.

— Уверен, ты единственный в этой комнате, кто меня понимает. Как и то, что сама наша природа не рассчитана на бессмертие, — Лорд-Скелет подошел к игву вплотную. — С каждым прожитым днем наш огонь угасает, оставляя взамен лишь безразличие и пустоту. Желание умереть каждый день. Я сделал свой выбор. Избрал короткую, но яркую жизнь. В новом теле.

— Бред, — фыркнул Гундахар. — «Перенести» такого, как ты, невозможно. Если только они…

— …не отыскали дневник Рамнагора, — закончил за него ветеран. — Люди Райза его нашли. Откопали в «сорок девятой начальной зоне» недалеко от того самого места, где наш создатель был сражен Аргентависом. После чего проследили за Долином Маром и связались со мной. Показали мне часть заметок из дневника и пообещали найти подходящее тело. То, что сможет удержать в себе мою проклятую душу.

— И ты не устоял… — прогудел генерал. — Что ж, я тебя понимаю. И случись оно между нами, я бы простил. Но, Лазарь, ты предал не только меня, но и всех остальных. А потому я даю тебе год. Проживи его так, чтобы предательство того стоило. Затем я приду за тобой.

— Я сам тебя найду.

— «Я даю тебе год», — насмешливо передразнил Стас. — Уж больно самоуверенное заявление от того, кто подохнет сегодня.

— Закрой свой поганый рот! — Троценко-старший с ненавистью посмотрел на сына и, недовольно поморщившись, материализовал ветхий дневник. — Лорд-Скелет, ваша награда. Берите и отправляйтесь в назначенное место. Там вас уже ждут.

Ветеран взял артефакт и вышел из комнаты.

— Хорошо. Теперь вернемся к основному вопросу, — Рейнхард Гёт устало помассировал виски. — Как вы могли заметить, ситуация патовая. С некоторых пор мы стали непримиримыми врагами и, пожалуй, единственное, чего хотят обе стороны — это друг друга убить. Думаю, это понятно. Как и то, что стоит вам шелохнуться — и эти двое отправятся на тот свет.

— Тронете их — и будете обнулены в тот же момент, — сказал я.

— Вот только твоя крыса подохнет быстрее! — фыркнул Стас.

— Хангвил — не крыса. И в отличие от тебя он по-настоящему бессмертен.

— Хочешь проверить?! Давай, Влад, попробуй! — кинжал Питоху приблизился вплотную к зверьку. — Даже у такого, как он, количество перерождений не безгранично! Исчезнет на сотни, а то и тысячи лет!

— Повторяю в последний раз, — холодно произнес глава Райза. — Закрой свою чертову пасть и дай взрослым людям поговорить. Ты и так уже натворил много лишнего.

Амон Гёт стрельнул в отца яростным взглядом. Нервничал и потел, борясь с распирающим изнутри желанием довести конфликт до предела. Зарезать кошачьего медведя