его хватило Нилит, чтобы набраться сил на несколько часов спуска. Горный склон принимал на себя бо́льшую часть тепла почти до полудня, когда огненный шар все-таки победил шпили вулкана.

На северных склонах было больше ям и воронок, словно камни здесь либо ушли под землю, либо были унесены ветром дальше к морю. Судя по огромным, покрытым отметинами дымно-черным валунам, лежавшим на склонах, второе предположение казалось более правдоподобным. Огненный хребет давно славился своей яростью.

Ее надсмотрщик всю дорогу молчал. Время от времени Крона бросала взгляды через плечо на Нилит и говорила что-то на незнакомом языке человеку с молочно-белым глазом. В ответ он только рычал.

Нилит молчала. Она не думала, что сможет выдавить из себя хоть слово. Ее лицо распухло от полученных ударов и после падения с лошади, и Нилит прикидывала, как быстро ее раны и ссадины воспалятся.

К полудню тропа начала извиваться по ложбине на северном склоне. Здесь идти было легче, и Нилит могла, откинувшись назад, скользить на пятках по угольно-черному гравию. При этом она получала возможность прикрыть глаза, забыться в монотонной ходьбе и восстановить силы.

Ландшафт поднимался им навстречу, и земля принимала более горизонтальное положение. Горные склоны протянулись на много миль, словно поля ведьминской шляпы в старой сказке крассов. Постепенно земля собралась в складки и стала похожа на черное тесто, которое месил какой-то огромный ребенок. Нилит приходилось перебираться через огромные каменные завалы, притом со связанными руками. Время от времени лошади пробивали копытами скрытые в камне пузыри, поднимая облачка черной пыли, но даже не дергались: этот ландшафт был им привычен. Аноиш, в отличие от них, ступал более осторожно.

– Что, смелость из тебя вышибло? – спросила Крона, прерывая размышления Нилит.

Она не сразу смогла заговорить. Ее слова были искаженными, непривычными.

– Нет. Просто жду подходящего момента.

Слово «бегство» сидело в ее голове с самого утра.

– Какого, сука, момента? До Абатве уже недалеко, да? Я продам тебя еще до заката.

Эти слова Нилит пропустила мимо ушей. Никаких угроз или остроумных реплик ей в голову не пришло, что показалось Нилит довольно необычным. Она решила, что во всем виновата жара.

– Им, конечно, придется подправить тебе лицо. Но я просто скажу, что нашла тебя в таком виде, так?

Нилит не сводила глаз с меча, лежавшего на коленях Кроны. У него было свойство ловить солнечные лучи, и он целый день ее слепил. Она подумала о том, куда подевалась ее сабля и у кого из этих ублюдков она сейчас висит на поясе.

Крона не умолкала. Ее голос был похож на лошадиное ржание.

– Пожалуй, отдам тебя за пятьдесят самоцветов. А может, расщедрюсь и уступлю за сорок пять. Твоего призрака купят за сорок, раз уж весь такой свежий и целенький.

– Скромная добыча для целой банды.

– Ты забываешь про других ба-атов. В Белише за них дадут высокую цену.

– Это отвратительно.

– Вот как? А, по-моему, справедливо.

– Убивать детей? Как это может быть справедливо?

– Мы убили только часть, а остальных нашли в сгоревшем приюте – там они умирали от горячки. Было жаль обрекать этих существ на страдания. Мы дали им возможность жить дальше.

– В качестве рабов. И это не жизнь, это полужизнь.

– Вы, горожане, называете их по-другому, но «тень» значит то же самое, что и «ба-ат». «Раб». Вот это и оставили нам мертвые боги, а? Таков наш удел.

– Только потому, что так заявляют город и император.

Повернувшись, Крона кивнула надсмотрщику Нилит, и он с силой врезал Нилит по уху. Она пошатнулась; веревки содрали полоски кожи с ее запястий.

– Хватит, а? Никакой политики в пустыне. Песок меняет форму слишком быстро.

Нилит промолчала и поплелась дальше.

Аркийцы говорят, что пустыня преподает каждому человеку отдельный урок. Нилит пока что извлекла из своего урока одно: то, что она уже не так молода, как ей казалось. Суровые испытания доказали ей это уже в первую неделю путешествия. Но сегодня, по крайней мере, у Нилит было оправдание: ее, в конце концов, избил до полусмерти какой-то психопат из пустыни. Отчаянная ситуация приводит в отчаяние, а отчаявшийся разум всегда откопает еще больше бед, пытаясь найти безнадежность, поскольку она – единственное оправдание, которое позволяет полностью освободиться от ответственности. Возраст здесь не играл роли – все дело было в злых намерениях беспринципных людей. «Там, где нет законов или силы, которая могла бы их защищать, всегда процветает беззаконие. Там будет царить зло», – подумала она. Эта простая, абсолютная истина пугала своей неумолимостью.

Поначалу Абатве выглядел как бледное пятно на горизонте, но после нескольких часов тяжелого пути он превратился в скопление домов с куполообразными крышами и с огромным деревянным сооружением, построенным над трещиной в земле. «Упыри» следовали вдоль этой трещины, но держались на почтительном расстоянии от нее. Нилит не слышала журчания воды за стуком копыт, но, увидев темный разлом, она с первого взгляда узнала Никс.

Дома из необожженного кирпича вырастали из земли, словно ракушки, выброшенные волной на берег. Она видела, что когда-то они были ослепительно-белыми, но песок и ветер обглодали фасады домов, покрасив их в серый и оранжевый. На нескольких крупных зданиях с погнутых флагштоков безжизненно свисали знамена – вывески таверн и лавок. Разношерстная компания стражников и наемников, стоявшая над арочными проходами, молча наблюдала за происходящим: солдаты были достаточно умны, чтобы не задерживать банду Кроны.

Несмотря на свои размеры и полуразрушенное состояние, Абатве, похоже, был оживленным торговым центром. Об этом говорило хотя бы разнообразие тканей на горожанах и на прилавках. Хотя солнце уже начало клониться к закату, в лавках и на небольших площадях по-прежнему шла торговля. Люди в пыльных балахонах и хлопковых одеждах рассматривали выложенные на столах товары – искрящиеся, разноцветные или дымящиеся. Нилит почуяла запахи пряностей и мяса, и ее желудок сжался от зависти.

Крона остановила «упырей» у ограды из белого, словно кость, дерева и выбрала четверых, которые были должны ее сопровождать. Аноиша, Фаразара и компанию маленьких призраков вывели вперед, а Нилит привязали к последнему из них. Конь потянулся к ней мордой, проходя мимо нее, и она провела рукой по его носу. Человек с крысиной мордой щелкнул хлыстом, и он оставил красную полосу на боку животного.

– Хватит!

– Чего? – Нилит издевательски прижала ладонь к уху и кивнула на его грязную повязку.

Он яростно сплюнул.

– Тебе повезло, что тебя продают, сука. А то бы я отрезал куски от…

Крона хлопнула в ладоши.

– Хватит, Хабад! У тебя был шанс намочить свой хрен, но