я так и сделаю, но не сегодня. Мы уже достаточно поговорили, и вы мне наскучили. Уберите эти объедки, и наведите порядок в моей комнате. Надеюсь, с тряпкой вы управляетесь так же уверенно, как и с зубцами вилки и булавкой, господин Базальт.

– Да, хозяйка, – сказал я и еще раз низко поклонился. Я могу играть роль слуги, пока она меня испытывает. Это тоже был своего рода успех.

Хихикнув, вдова направилась в соседнюю комнату.

– Вы, крассы, кланяетесь так, словно пытаетесь обнюхать свой зад.

Глава 17. Удел

Император приказал построить еще один уровень проклятой Небесной Иглы. Просто щелкнул пальцами, и теперь мы должны браться за работу. Он думает так: раз у нас бесконечная толпа мертвых, то и строить мы можем бесконечно. Он понятия не имеет, сколько при этом должны горбатиться мы – те, кто живет и бьет молотом. Какие же тупые суки эти короли.

Из дневника мастера Офета, главного архитектора императора Тефа 552–569 гг.

Нилит была в огне.

Она благодарила мертвых богов за то, что ее лицо прикрыто – иначе солнце и раскаленный песок обожгли бы ее раны. На ее лице лежала тряпка, словно у мертвеца; утром она была сырой, но теперь высохла и стала похожа на папирус.

День был жарким, а для Нилит – темным. Любое движение и звук заставляли ее дергаться. От каждого крика она морщилась. Когда рядом с ней слышались шаги, ей приходилось напрягать все силы, чтобы ее сердце не выскочило из груди.

По крайней мере, страх заставлял ее забыть о боли. Голова Нилит постоянно болела, ее костяшки пальцев, которые она ободрала при падении, все время горели. Ее лицо теперь покрывали не только порезы и синяки, но еще и слой пыли. Нилит казалось, что ее горло превратилось в пещеру в пустыне.

– Поднимай ее!

Вот он: крик, которого со страхом ждала.

Какой-то силуэт стащил тряпку с лица Нилит, и солнечный свет ослепил ее. Она обнаружила, что ее связали по рукам и ногам. Она заерзала по обжигающему черному песку, находя новые источники боли после каждого рывка.

Отчаянно моргая, Нилит попыталась оглядеться. День был ясный. Окружавшие ее высокие камни были похожи на стеклянные залы, наполненные темным дымом. Из-за головокружения ей казалось, что поверхность камней движется.

Крона – все еще в кожаной куртке Нилит – сидела верхом на черной лошади; на коленях у нее лежал меч, а ее лицо было покрыто свежим слоем пепла. Остальные «упыри», тоже на мощных горных лошадях, растянулись цепью позади нее. Несколько разбойников сидели верхом на зеленых жуках-скарабеях, каждый из которых был ростом с жеребца. Покрытые отметинами панцири жуков сияли, а там, где солнечные лучи врезались в острую грань, зеленый цвет приобретал радужный оттенок, словно масляное пятно на поверхности лужи. Жуки что-то бормотали друг другу, шевеля хелицерами.

Тело Фаразара по-прежнему было привязано к крупу Аноиша. Коня вел в поводу человек с толстой повязкой на голове. Позади группы шла небольшая компания маленьких призраков, слегка поблескивавших в солнечном свете. Половина из них куталась в грубые балахоны, остальные были голыми. Замыкал шествие высокий призрак, который выглядел таким же подавленным, как и его подопечные. Фаразар.

Крона ткнула в Нилит хлыстом.

– Узнаешь? – Она покрутила в грязных пальцах медную монету на цепочке. – Я тебе спасибо должна сказать, а? Меньше придется платить у колодца Никса!

Нилит попыталась зарычать и забиться, но в результате лишь захрипела, и ей стало еще больнее.

– Свяжите ее, а?

Грубой веревкой Нилит привязали за руки к лошади. Она подняла взгляд и увидела сидящего в седле мрачного человека, один глаз которого был молочно-белым. Человек кивнул ей.

– Я хочу к закату быть в Абатве, ясно? – крикнула Крона своей банде.

Сейчас Нилит увидела их при свете дня и поняла, что их почти тридцать.

Поднялся и утих глухой стон, похожий на усталый ветер.

– Уходим!

«Упыри» двинулись вперед; веревка потянула Нилит, заставив ее идти. Нилит спотыкалась, чувствовала себя дрожащей и прозрачной медузой, выброшенной на Белый Берег. Она нашла ритм и угол, которые доставляли ей меньше боли, и, когда разбойники начали подниматься по склону кратера, она почти почувствовала себя живой.

Нилит не знала, что ее спасло – то ли благословение бельдам, то ли покровительство мертвых богов, но она неоднократно поблагодарила их всех за то, что Крона не лишила ее жизни. На миг ей вдруг захотелось обменять жизнь на избавление от боли, но эта мысль быстро растворилась, сменившись дрожью. Она – красс, а ее народ славился своим упрямством. Это была одна из причин, по которой Арк все еще не поглотил ее страну. В Крассе жили старые обычаи и традиции: там религию не считали безумным бредом, а знатью были те, кто может похвастаться своим происхождением и деньгами, а не числом мертвых рабов. Именно в Крассе начатое дело доводили до конца. Нилит не сдастся. Пока.

Когда «упыри» перебирались через край кратера, Нилит посмотрела вниз, на извилистую тропу и на земли далеко внизу. Дюнные равнины были совсем не похожи на Долгие Пески, которые остались позади.

Песок, раскинувшийся от Огненного хребта до горизонта, не был одноцветным: Нилит увидела оранжевые, зеленые и серебристо-синие пятна. Там, где дюны уже не властвовали, на много миль протянулись заросли кустарника и белые солончаки. Над темными точками – стадами страусов и караванами кочевников и душеторговцев – поднимались столбы пыли. У подножия Огненного хребта, где холмы постепенно превращались в песок, на узкой темной полоске земли, похожей на царапину, расположился небольшой город. От него в разные стороны тянулись еле видные дороги.

Там, где небо встречалось с землей, виднелось какое-то грязное пятно. Возможно, это было облако или марево, но Нилит считала, что это Аракс – или, по крайней мере, Просторы. Чем больше она щурилась и напрягала зрение, тем сильнее болела ее голова.

Веревка резко натянулась, и Нилит едва не упала.

– Топай, сука, – рыкнул всадник и плюнул чем-то черным ей под ноги.

Утро прошло почти так же – она отставала, и ее тащили дальше. Шли часы, тропа тянулась, рывки становились все более частыми, и в конце концов Нилит уже практически тянули.

Будь у нее больше сил, она бы порадовалась, когда Крона приказала банде остановиться. На привале Нилит получила всего лишь один глоток воды, но даже он показался ей целым океаном. Она покатала воду во рту, чтобы вымыть песок из порезов и трещин.

Отдых был коротким, но