Мы заходим в номер, я нетвердой походкой иду к кровати, думая об Эрике, его спине и о том, что мне нельзя падать и спотыкаться. Это чревато опасностями для везунчика.

– Да, малость выпила лишнего, – соглашаюсь я. – Но ведь не до такой степени, что кому-то пришлось тащить меня на себе в номер? 

– На меня намекаешь? Я на автопилоте сам добрался бы, но с поддержкой друга надежнее. Если бы в прихожей раскумарило, кому-то потом пришлось бы волочить меня в спальню. Даже в таком состоянии я подумал о тебе. Чувствуешь разницу? 

– Я не свалилась в обморок, дошла до номера и стою у кровати. Взаимно. Разденешь меня? – Приподнимаю вопросительно брови. 

– Ах ты маленькая пьянь, – смеется Эрик.

Подходит и принимается стягивать с меня кардиган, затем платье. 

– Психологическая зрелость говоришь, да? – задумчиво тяну я. – Это не совсем так. У нас в семье не принято истерить. Мама и папа такого себе не позволяли, и надо же – мужчина мне такой же достался! Все просто.

– Мужчина? Достался? – насмешливо переспрашивает везунчик.

– Ну ладно. Сама выбрала. И я пьяненькая помнишь, да? – голос звучит мягко и тихо. – Могу глупости говорить. Не принимай близко к сердцу. Это всё градусы.

Я остаюсь стоять в белье. Эрик, ухмыляясь, обводит глазами мою фигуру, и улыбка становится шире.

– Секса в таком состоянии у меня, если что, никогда не было и...

– Не будет, – обрывает он и командует: – В кровать, лори. И одеялом накройся.

– Я душ хотела принять. 

– Так поспишь. Побереги мою спину, а то из ванной на себе, похоже, придется тягать. Сейчас принесу воду и таблетки на случай, если утром будет трещать голова. 

Эрик ненадолго покидает спальню, а когда возвращается, я уже лежу в кровати, свернувшись в клубок под одеялом. 

– Мне не свойственно много пить, – говорю в свое оправдание. – Извини, если у тебя в планах было какое-нибудь очередное распутство с моим участием в главной роли.

– Да закрывай ты уже глаза, алкашка, и спи, – опять смеется он.

Делаю, как велит Эрик, пропустив мимо ушей обидное слово. Проваливаюсь в сон почти сразу же и чувствую, как везунчик обнимает меня, притягивая к себе. А может, мне это снится? Потому что обычно мы спим с Багдасаровым по разным сторонам кровати и пересекаемся лишь для того, чтобы позаниматься сексом.

Домой мы возвращаемся в конце недели. Втроем. Эрик, Янис и я. Оба брата не в духе. Это заметно. Про загруженность везунчика я немного в курсе – какие-то неотложные дела и проблемы, которые перешли в разряд неразрешимых и требующих личного присутствия, а что случилось у Яна – без понятия. Багдасаров-младший выглядит злым, разбитым, глаза мечут молнии. Они у него как хамелеоны: когда в хорошем расположении духа – карие с зеленоватой радужкой, а вот в такие моменты, как сейчас, – на черные угольки похожи. Зато у везунчика глаза всегда с теплым оттенком. И перепадов настроения практически не бывает. Мой хладнокровный, сдержанный кардинал. Про «мой», конечно, спорно, но за эти дни я очень привыкла к его присутствию в своей жизни. 

– Подвинься, чокнутая. – Ян садится ко мне на диван, пока везунчик, вставив наушник в ухо, пытается работать за ноутбуком. 

– Не называй меня так. Или буду в открытую дразнить полудурком. 

Янис развязно улыбается, зло сверкает глазами. 

– Я же любя, чокнутая. И только когда у нас тет-а-тет. 

– Рано для любви. Мы с тобой почти не знакомы. 

Эрик задерживает на нас внимательный взгляд, заметив, что мы уединились. Янис закрывает меня от брата широкой спиной. Есть в младшем одна дурацкая черта. Может, дух соревнования, или это что-то другое, но он постоянно пытается задеть Эрика. А тот в свою очередь ведется на провокацию, особенно когда Ян подходит ко мне и проявляет интерес. Неужели везунчик ревнует? Нужно будет как-нибудь напомнить ему, что старички не в моем вкусе. Особенно со штырями и пластинами в костях. Пусть не расслабляется.

Господи, неужели я тоже с этой дурацкой чертой, как у Яна? Нужно от нее избавляться. Обоим.

– Что ты хочешь? – спрашиваю, сосредоточив внимание на Багдасарове-младшем.

– Спросить кое-что и номерами обменяться. 

– Зачем?

– Диктуй цифры. – Ян лениво зевает, глядя на меня черными угольками. 

– Ты так, что ли, запомнишь?

В руках у него нет ни телефона, ни ручки с листком. 

– Конечно запомню. – Он трет ладонью лицо и глаза. 

Не выспался. Поэтому и злой. Эрик тоже таким бывает, когда хочет спать, а уснуть не может. Похоже, семейное. 

– Ну же, – требует Янис. – Время – деньги.

Я называю цифры. Он повторяет следом одними губами, а затем удовлетворенно кивает.

– Теперь вопрос, Рина. Кто такой Гера или Герасим?

Хмурюсь, не понимая, зачем он спрашивает об этом человеке и откуда его знает. 

– Герасимов с папой работал последние три года...

Я нахожусь в замешательстве, что речь зашла об этом мужчине. Всего ожидала, но явно не этого.

– Ага, понятно. Если скажу, где его искать, что мне за это будет?

В нерешительности смотрю в красивое смуглое лицо, теряясь в ощущениях еще сильнее. Пока думаю, Ян бросает быстрый взгляд в сторону Эрика, опять его провоцируя.

– Он нас точно придушит, – шепотом говорю я. – Прекращай.

– Меня же придушит, а тебя пальцем не тронет. Расслабься. Сказал же: подружек брата не соблазняю, но Эрик пусть думает, что заигрываю с тобой. Вернемся к делу. У меня будет одна просьба в обмен на информацию, но чуть позднее. По рукам?

Я грустно улыбаюсь:

– Опять духи что-то нашептали?

– Приснилось кое-что. Проверим, оно или нет. Вы же ищете пропажу?

– И как, по-твоему, Герасимов поможет следствию?

– Ты у меня спрашиваешь? – ухмыляется Ян. 

– Ну ты же откуда-то про него узнал? 

– Новости почитал. Вечером скину координаты его местонахождения, – огорошивает он.

– И что мне делать с твоей информацией? 

– Что ты как маленькая? – раздражается Багдасаров. – Следователю передай или адвокату. Отцу, возможно, срок меньше дадут. Или ты хочешь, чтобы ему по самое не балуй впаяли? Вдвоем махинации проводили с этим мужиком, вот пусть вместе и отвечают. 

– Это тебе тоже во сне приснилось?

– Это логика подсказала. 

Я выглядываю из-за плеча Яниса. Эрик опять задерживает на нас взгляд и недовольно хмыкает, покачивая головой. 

– Он правда злится, что мы общаемся? – спрашиваю у Яниса.