- Николай работал водителем-охранником у одногобизнесмена, возил его жену. Она выходила из театра, Николай ее встречал,застрелили обоих. И совершенно непонятно пока, кто это сделал и почему. ЛидияПавловна, кто такой Виктор? Почему к вам приходили и спрашивали о нем?

- Витя - мой племянник, он погиб два года назад.

- Так что же хотели эти люди? Зачем им сведения очеловеке, которого нет в живых?

- Вот этого и я не понимаю. Поэтому выгнала их и велелабольше не возвращаться. Вернее, не их, а его. Тот человек был один. Он мне иденьги предлагал, и запугивать пытался. Крайне неприятный тип.

Можно было бы задать еще кучу вопросов на эту тему, но мы сСашей не за этим приехали. История с племянником Витей, конечно, сомнительная,но нас-то интересует не погибший два года назад Витя, а погибший совсем недавноКоля Кузнецов, а времени у нас не так чтоб очень много, и тратить его наудовлетворение обыкновенного любопытства мы не можем.

- Лидия Павловна, давайте поговорим о Николае. Откудавы его знаете? Он ваш родственник?

- Коленька? Нет, что вы. Он Витин друг. Они росли водном детдоме, потом в одном интернате. Мальчики очень дружили, были неразлучны.Когда я забирала Витю на денек, то и Колю брала.

- Значит, Виктор ваш тоже детдомовский? - удивился я. -А что случилось с его родителями?

И Лидия Павловна поведала нам, что Витя Осипенко - сын еестаршей сестры. Родился он в 1976 году, в 1979-м его отца посадили за грабеж, ав 1981-м от пьянства умерла мать. Пятилетнего Витю поместили в детский дом,потому что, кроме младшей сестры матери, Лидии Павловны Руденской, желающихвзять мальчика к себе не нашлось. Лидии же Павловне в усыновлении отказали. Онабыла геологом, по полгода проводила в экспедициях, жила одна, замуж не вышла, ив ее отсутствие заниматься ребенком было некому. Семья Осипенко проживала вСызрани, Лидия Павловна - в Новокуйбышевске, то есть хоть и не в одном городе,но все-таки в пределах одной области. Когда Руденская возвращалась изэкспедиции и жила дома, она регулярно ездила к племяннику, забирала его вместес другом Колей и проводила с ними целый день. Водила в кино, на аттракционы,покупала им мороженое, сладкую воду и милые мальчишескому сердцу мелочи и наубой кормила настряпанными дома блюдами: супом из термоса, холодными, но всеравно вкусными котлетами, сваренным специально для них компотом и, конечно же,пирожками и кулебяками. Документы на усыновление она подавала четыре раза, ивсе четыре раза ей отказывали: дескать, вы со своей работой не сможетеобеспечить мальчику надлежащий уход и присмотр, да и жилищные условия непозволяют, квартирка-то однокомнатная, а вы с ребенком получаетесь разнополыми.Выходит, рожать мальчика и жить с ним в одной комнате почему-то можно, аусыновлять нельзя. Лидия Павловна клялась, что, если ей разрешат усыновление,она перестанет ездить в экспедиции и найдет себе работу в Новокуйбышевске, начто ей отвечали, что, мол, вы сначала найдите, а мы еще посмотрим, сколько вына той работе зарабатывать будете и сможете ли на эти деньги достойно содержатьребенка. Можно подумать, что в интернате на содержание детей-сирот тратилимиллионы. Работу свою Руденская очень любила и бросать ее ради того, чтобы сноваполучить отказ, не хотела. А там и Витя вырос, они с Колей закончили одно и тоже ПТУ, оба получили специальность авторемонтника. В 1994 году Витю забрали вармию, а вот насчет Коли Лидия Павловна ничего точно не знает, потому что Витяпосле окончания ПТУ устроился на работу в автопарк там же, в Сызрани, а Коляуехал не то в Чапаевск, не то в Бузулук, и с тех пор Руденская его не видела.

- Неужели вы не удивились, что спустя столько времениНиколай начал присылать вам деньги? - спросил я. - Ведь почти десять летпрошло.

- Нет, - она покачала головой, - не удивилась. Коля вдетстве был очень добрым мальчиком. Смею утверждать, что он был искренне ко мнепривязан, ведь о нем никто, кроме меня, не заботился. Я так думаю, что он узнало смерти Витеньки и понял, что я осталась совсем одна и некому больше мнепомочь, вот и решил поддержать материально. О, этот мальчик хорошо меня изучил,- Руденская слабо улыбнулась, - он знал точно, что, если приедет и привезет мнеденьги, я их не возьму. А если пришлет по почте, я отправлю их назад адресату.Но я из этих денег ни копейки не потратила, все в целости и сохранности лежат.Ах, Коленька, Коленька, как же ты так…

- Почему же вы их не тратите? - удивился Саша. - Онведь вам специально их передавал, чтобы вы ни в чем не нуждались. Вы нездоровы,вам нужны лекарства, санатории, уход, помощница по хозяйству.

- Это все верно, молодой человек, но я не могу жить нато, чего не заработала. Мне что-то вот тут, внутри, - она показала искалеченнымболезнью пальцем на грудь, - не позволяет. А деньги Коленькины я складывала вшкатулочку, мало ли как сложится, вдруг ему самому пригодятся, если наступяттяжелые для него времена… Вот они и наступили, только деньги ему теперь ненужны.

Руденская печально вздохнула и опустила глаза.

- Когда это случилось? - спросила она. - Когда Колюубили?

- Две недели назад.

- Значит, девять дней уже прошли… Хотите чаю?

Мы хотели. На завтрак дома времени у нас не было, мы ещезатемно приехали в аэропорт, а то, чем нас потчевали в самолете, было столь ничтожным,что не осталось даже в памяти, не то что в желудке.

Руденская тяжело поднялась и, опираясь на палку, вышла изкомнаты.

- Ну что, друг Вознесенский, тайны срывают своипокровы, - пошутил я. - Все загадки в поведении Кузнецова разгаданы. Теперьпонятно, почему он посылал деньги и почему никто не знал о родственнице, иясно, почему поездом, а не почтой. Похоже, мы зря съездили. Здесь мы ключ кубийству не найдем.

Саша смотрел на меня как-то странно, словно наинопланетянина.

- Хочешь посмеяться? - неожиданно сказал он.

- Валяй.

- Она все врет.

- Кто? - не понял я. - Руденская врет? С чего ты взял?

- Она ловко прикидывается, будто только от нас впервыеуслышала о гибели Кузнецова. Она давно о ней знала. Интересно, откуда?

- Да почему ты решил, что она знала? - недоумевал я. -Ты что, экстрасенс? Или я что-то пропустил?

- Я не экстрасенс, просто я удачно сижу, и мне видныфотографии на стене.

Я резко обернулся и начал шарить глазами по развешанным настене фотографиям в рамочках. Все они были групповыми, вероятно, сделанными вгеологических экспедициях, на каждой видна была Руденская с коллегами,красивая, молодая и тогда еще здоровая. И только один портрет, угол которогоперетянут черной капроновой лентой в знак траура. С портрета на нас смотрелулыбающийся Николай Кузнецов.

Снова я поспешил в своих суждениях. Приехали мы сюда явно незря. Теперь бы только не спугнуть лживую старушку, подобраться к нейосторожненько и зажать в мертвые тиски.