звено было особенным, несмотря на социальные характеристики. Взаимозависимость и в то же время полная автономность каждого элемента. Всё это потеряло смысл — все разбежались, цепочка развалилась… Я предлагаю приступить к резервному подплану.

Первый сглотнул и ответил не сразу. Затем он обессиленно уставился точно в переносицу сообщника.

— Ты хочешь перейти к операции «Трепанация», я не ослышался? — второй с наигранным удивлением поднял бровь вверх. В душе ему жутко не хотелось начинать никакой подплан. — Идея здравая, идея рациональная. Особенно при тех неутешительных обстоятельствах, что сложились сейчас. Но ты не опасаешься, что этим ты лишь привлечёшь дополнительное внимание Коломина, и он окончательно сложит в своей «продвинутой» голове все части мозаики?

— Выключим половину оставшихся звеньев, наиболее ключевые элементы. Ты и я… это хорошо умеем, — учтиво предложил мужчина в очках. — Остальными может заниматься Тряпочник, может хоть всласть насладиться. Пускай подавится!

Где-то в десятке метров вновь щёлкнула печка, отъезжая на скрытых рельсах, но двое будто и не заметили этого подозрительного звука.

— Ты же понимаешь, что как только поле окажется полностью зачищенным, он явится и за нами? — фаталистично заметил первый. — Он прекрасно подготовлен и отлично осведомлён о нас, о плане, об осуществлении плана. Изначально это была дорога в один конец.

— Это мы ещё посмотрим, — с самоуверенной наглецой улыбнулся второй.

Второй вздрогнул, почувствовав за спиной во мраке чье-то присутствие. Жилистый мужчина обернулся и различил в темноте грозный и мощный силуэт. Незнакомец не мог выпрямиться в полный рост в тесных размерах лестницы погреба и стоял полупригнувшись. Исполин хранил по-загадочному жуткое безмолвие и словно ждал разрешения войти. Воистину: врагу не пожелаешь столкнуться с подобным странным титаном.

— Бр-рр, до сих пор не могу к ним привыкнуть, — признался первый, все ещё разглядывая таинственного пришельца. — От них отдаёт могилой, тем светом.

Первый моложаво встал, собираясь уходить. Второй засобирался следом за ним. Незнакомец со страшной покорностью попятился спиной назад, также собираясь возвращаться наверх.

— Не нужно к ним привыкать, товарищ, — усмехнулся первый, надевая шляпу с бантиком. — Ведь главное не привыкание, а умение их использовать!

Глава XIV. ИНЖЕНЕР ОПЯТЬ НА СВОБОДЕ

Алё, милиция? Это говорит сегодняшний обокраденный Шпак… А я не по поводу кражи, — у нас здесь дело почище — инженер Тимофеев в свою квартиру живого царя призвал!.. Я непьющий… С кинжалом! Холодное оружие… Даю честное благородное слово… Жду.

Из х/ф «Иван Васильевич меняет профессию».

Новый день электронного города пока не достиг собственного апогея. Высоко на виртуальной трассе, сломавшись, завис тягач ЗИЛ вместе с прицепом, аккуратно наполненным строительными материалами. Ярослав ногой распахнул дверь Экспериментального отдела, вновь оказавшись в крепости правительственного комплекса. Из-за угла повеяло вкусными французскими духами.

— Халлоу джентльменам! — Виолетта Роганова с хитрым прищуром медленно потягивала синтетическую сигарету, облокотившись на кирпичную стену. — Как жизнь, товарищ Коломин?

— Серединка на половинку, как всегда, — неопределённо ответил Ярослав. — Ты до сих пор не в Ленинграде?

— Мечтаешь меня побыстрее прогнать? — усмехнулась Роганова.

— Вовсе нет, наоборот, рад свидеться лишний раз, — честно признался Коломин. — На самом деле я так порой сильно скучаю по остальным…

— Я тоже! Кроме Альберта, — рассмеялась Виолетта.

— А вот я с тобой не соглашусь, — пожал плечами Ярослав. — Грим хоть всегда сам в себе, но продолжает оставаться нашим. Ещё меня ледышкой считали…

— Да шучу я. — Роганова ласково потрепала Коломина по плечу. Уже с более серьёзным настроем добавила: — У меня к тебе есть серьёзный разговор. Надо кое-что обсудить.

— Давай пройдёмся до гаража? — предложил Ярослав. — Мне как раз надо забрать «Метеор».

Лифт Экспериментального отдела, безусловно, был способен спускаться в подвальные помещения, откуда открывалась возможность попасть в отдельный гараж Экспериментального отдела. Однако по какой-то причине сегодня что-то сломалось в скоростной капсуле, и агрегат упорно отказывался перевозить под землю не только Ярослава, но и других сотрудников. Пока ремонтники оперативно чинили лифт, работникам Экспериментального отдела предлагалось дойти до гаража по поверхности через основной вход. Что капитан и решил сделать.

«На площади нашего комплекса можно запросто проводить миниатюрные военные парады». — Коломин в который раз осмотрел большое открытое пространство, окружённое со всех сторон высокими зданиями и мощными оградами. Значительное количество милицейского транспорта припарковали на поверхности. Одни коллеги выезжали по делам через прекрасно оборудованный КПП, другие — приезжали в дома МВД или Минюста.

— Так что случилось? — поинтересовался Ярослав, открыв ключом-картой дверь в гараж, что располагалась правее аэромобильных ворот, и пропустив вперёд Виолетту.

В воздухе на миг повисло напряжение.

— Мне нужна твоя помощь: Инженер сбежал, — кратко пояснила Роганова. Дверь позади захлопнулась, и двое оказались в прохладном, освещённом голубыми лампами пространстве, что сбегало вниз под определённом углом.

— Шурик на свободе? Снова? — поморщился Коломин. Он и Виолетта встали на платформу-подъёмник, похожую на ту, что располагалась на ЗИЛе в переходе между цехами, и с ветерком устремились вниз.

Инженером, или Шуриком (в честь одноимённого героя фильмов Л.И. Гайдая), сотрудники правоохранительных органов прозвали Шурова Игоря Демьяновича, безумного учёного и в некотором роде технического гения. Анализируя биографию, судьбу и преступления Инженера, какой-нибудь сносный автор запросто бы смог написать остросюжетный детектив или захватывающий триллер. Про него могли говорить и говорили: «Тот ещё персонаж!»

Шуров родился в 1930 г. в Ленинграде. С детства проявлял интерес к точным наукам: математике, физике, химии. Уже в юном возрасте разрабатывал чертежи невероятных машин и аппаратов, словно Леонардо да Винчи, изучал литературу по медицине, антропологии, физиологии человека. Ленинградский голод времён Второй мировой войны трагически сказался и на его семье: не выжил никто, кроме него. После блокады что-то надломилось в нём, оставшиеся близкие и знакомые стали наблюдать в молодом человеке непонятные странности. Тем не менее Шуров закончил школу экстерном и успешно поступил в технологический институт. Тогда члены приёмной комиссии на вступительных экзаменах отметили экстраординарную логику данного абитуриента и необычно глубокие для его лет знания в интересующей области. Шуров с отличием стал специалистом, досрочно защитил кандидатскую диссертацию, и сразу после первой учёной степени амбициозно принялся за написание докторской работы.

Деятельность Игоря Демьяновича поражала фанатичной интенсивностью, из-под его пера выходили десятки научных трудов по инженерному делу. Шуров даже состоял в переписке с Градовым, часто пересекался с ним на различных научных мероприятиях, активно полемизировал с коллегой. Однако полемика вскоре превратилась в яростный спор по вине Шурова, ибо тот обвинил Аркадия Константиновича в недостаточной «горячности» и «искромётности» по отношению к науке и прогрессу. Градов, чувствуя неладное, как человек спокойный и воспитанный прекратил общение с истероидным знакомым. Шуров расценил это как «акт неаргументированного