во всякую его вкрадчивую ложь, чем я, глупая, много лет назад. Однако тон, каким она произносила его имя, скорее говорил об обратном. Не было в нем довольства браком, и я раздумывала с горечью, каким образом ей открылась истинная суть мужчины, которого любили мы обе.

– Не выйти за него я не могла, но тогда не знала хотя бы, как на самом деле он оставил тебя, – сказала Федра.

И я поверила зазвеневшей в ее голосе искренности. На мгновение изломанное пространство между нами, которое я никак не могла преодолеть, будто бы сжалось немного.

– Подозрения у меня были, но обдумывать их я себе не позволяла. Ничего ведь не знала наверняка и застревать на этом не видела смысла. К тому же и у меня родились дети, а ты сама знаешь, чем у матери голова занята. – Тут тон ее слегка изменился, что-то неясное закралось в него. – Я, кстати, надеялась познакомиться со своим бессмертным зятем и разочарована, что его нет, хотя он, говорят, почти все время путешествует там и сям.

Я подыскивала слова, но они почему-то не слушались и ускользали. Малыш Тавропол опять забеспокоился, стоило нам остановиться, и заскулил, а значит, скоро должен был разразиться плачем. Я принялась его успокаивать – подкидывать слегка, покачивая бедрами, исполняя обычный материнский танец, вместо того чтобы, как когда-то, кружить в неистовой пляске.

– Впрочем, неважно, – сказала Федра, не дождавшись ответа. – Я не ради семейного сборища явилась, хоть и очень любопытно взглянуть на твоего великого мужа-олимпийца.

Тут я удивилась опять. Разве не затем она приехала, чтобы со мной повидаться?

– Не мог Тесей хранить тайну вечно. Слава о Дионисе разнеслась по нашим землям, и мы услышали о критской царевне, возвысившейся, став его женой, и о прекрасной короне из звезд, которую, как говорят, он поместил на небо для тебя. Ходили слухи, будто Дионис убедил Артемиду показать Тесею твою мнимую смерть, чтобы он оставил тебя без сопротивления, а Дионис взял бы себе. Но я сразу все поняла, как понимают, что стрела вонзилась в сердце.

Федра явно негодовала. А я была тронута, что она так возмущается из-за меня, что наша общая кровь и детство, проведенное вместе, до сих пор возбуждают в ней такие чувства.

– Я знала, что бросить женщину ему ничего не стоит.

Она фыркнула, опять тряхнула головой.

Я представила, как она ждала нас тогда, ночь напролет, маленькая, храбрая, упорная. Отчаянно хотелось обнять ее худенькое тельце и разделить с ней и горе, и ярость тем туманным утром, когда обе мы стояли в одиночестве на разных пустынных берегах.

– Пелена упала с моих глаз тут же. Я рада была, что ты выжила, вот только моя жизнь оказалась вдруг сплошным обманом.

Федра помолчала. Что же она видит, безучастно созерцая чаек, кружащих над морем, в небесной дали, думала я.

– А потом появился Ипполит.

Глава 26

Федра

После того как я узнала, что Ариадна жива, и стала складывать по кусочкам картину произошедшего на Наксосе в действительности, вскрылась и другая ложь Тесея, и не одна. Вот так потянешь за ниточку, и окажется, что весь ковер в огромных лохматых дырах.

На Крите Тесей нам рассказывал, как расчищал дорогу между Трезеном и Афинами от чудищ и душегубов, но не упомянул, куда еще заглядывал во время своего героического путешествия. Теперь я вовсю внимала сплетням. Не опасаясь больше, что сплетни эти обо мне. Чутко слушала заезжих моряков, купцов, царских особ и прочих путников, появлявшихся у нас при дворе. И болтовню служанок слушала, притаившись, и из толпы выходить не спешила, навостряя уши, едва речь заходила о царе. Я обнаружила одно преимущество материнства: ребенок у меня на руках прекрасно усыплял бдительность. И признала нехотя, что должна благодарить младенца, ведь, как выяснилось, с матерью новорожденного женщины беседуют, оставив всякую осмотрительность, и раскрывают сердца вместе со ртами. Так было и когда сыновья мои подросли – я смотрела, как они играют, а сама настраивала ухо на разговоры других матерей. И постепенно узнавала все больше и больше о мужчине, за которого вышла замуж.

Прежде всего я восстановила картину настоящих странствий Тесея – тех еще, давних. Не самым прямым путем шел он из Трезена в Афины. И в земле грозных амазонок отыскал редкую добычу. Мозаика сложилась: Тесей хотел явиться во дворец Эгея не только с вереницей поверженных злодеев и чудищ за спиной, но и под руку с невестой, показавшей бы отцу, каким человеком стал его сын.

В детстве я и сама слышала рассказы о таинственном острове, расположенном далеко от знакомых мне земель, рядом с побережьем Ликии. По легенде, его населяло буйное племя женщин, ростом они были выше самых высоких мужчин, а незваных гостей встречали верхом и осыпали градом смертоносных стрел. Эти воительницы вселяли страх и любопытство в сердца многих искателей приключений, которым и взглянуть на таких женщин очень хотелось, и не верилось в их существование. Молодой Тесей, наверное, решил попытать счастья и заполучить сказочный трофей, чтобы хвастать потом в афинском дворце. Он положил глаз на Ипполиту, саму царицу амазонок.

Пугливые сплетники и сластолюбивые моряки рассказывали шепотом, что к грозному племени Тесей явился один и, как видно, без оружия – смиренный мореход, ищущий пристанища. Амазонки сжалились над ним, пригласили к себе, накормили, напоили и уложили спать согласно всем нашим обычаям. Прекрасно знаю, каких историй он для них насочинял. И вместо благодарности прокрался той ночью в покои Ипполиты и похитил ее, спящую. Тесей застал царицу, одурманенную вином, врасплох, и успел дотащить до своего корабля, прежде чем сестры Ипполиты, пробужденные ото сна ее криками, пустились в погоню. Тесей, однако, не медлил. Он отказался от замысла увезти царицу с собой, но, пока держал ее на корабле, воспользовался случаем. И к тому времени, как Ипполита вырвалась из его железных рук и, шатаясь, побрела по прибою к жаждавшим мести амазонкам, уже скакавшим ей на помощь, Тесей взял, что ему было нужно, и оставил царицу беременной – сыном Ипполитом, хотя она еще и не знала этого, когда женщины вели ее обратно во дворец.

Прошли годы. Тесей явился в Афины, заявил свои сыновьи права и отправился грабить Крит. Оставил Ариадну умирать на Наксосе и в свой срок женился на мне. А Ипполит, единственный мужчина в