Остается только молится чтобы… Страх божий, оказывается вся наша технологическая мощь окунула нас обратно в глубь веков, в до-технологическую фазу. Чем мы сейчас лучше местного шамана, надеющегося на свои магические танцы? Видимо, нашему заумному технолого-научному мировоззрению не место в сельве Топожвари-Мэш.

Совсем не место!

Ну, когда обвиняемый – «большая круглоголовая собака кабель Гекрс», да еще в бегах, тут особо на счет орденов на почве поимки шпионов не разгонишься. Пробы вешать дело на какие-то разведки тоже как-то, видимо, провалились. Может, если б пирамида имперской правовой канцелярии поднажала сверху на следствие, то господа дознаватели, в свою очередь, могли бы и на меня, как подозреваемого надавить. Ну, по серьезному так надавить. Время-то военное, так что многое можно. Сам я уж на почве допросов, и людей и братьев наших меньших, поднаторел, так что обижаться сильно за давление, с моральной точки зрения, повода не имел. Но пронесло, не надавили. А то, кто знает, может через очень короткое время – уже без пары ногтей, я бы чистосердечно признал, что действительно, ночью напал на господина Мадисло в его номере, поскольку поссорился по научным делам. И в результате оного инцидента отгрыз ему голову. А так же, в аффекте и припадке, но может, и по умыслу, перекусил горло привратнику офицерской гостиницы, и, естественно заодно, вооруженному охраннику лаборатории. И еще… ах, да! Съел вместе с костями и шкурой названную большую круглоголовую собаку кабель Гекрс. Да, кстати, и действовал я по приказанию своих шефов из заграницы.

Но, пронесло. Следствие, наверное, задвинули под сукно. Меня, понятно, выпустили. Но научная работа более не светила никак. Так что у меня быстренько отобрали допуски, взяли подписку о неразглашении, и ускоренно отправили обратно на фронт. Правда, опять же из какого-то расчета перестраховки, все же не в мой старый бронеходный полк – в другое место. И даже, тоже наверняка не случайным образом, более не ветеринаром, а обычным врачом в полевой госпиталь совсем другой армии. И уж там с голованами мне больше сталкиваться как-то не приходилось.

Но есть в истории один положительный момент. Мало верится, но вдруг, направление исследований профессора Дорнеля Мадисло, без своего «чёрного гения» зашли все-таки в тупик. Как и расследование причин его гибели.

Кроме того, теперь я точно ведаю, что, имея дело со зверушками породы голованы, нельзя перегибать палку.

О Выдувальщик Сферы! О Мировой Свет! И массаракш, и еще раз массаракш! Надо же? Наша чудо-юдо техника, сварганенная светлыми, но кретинскими, по сути, головами для совсем-совсем других целей еще чего-то стоит. Кто б мог подумать, что она столь доблестно послужит в этом жутком лесу, где человеку нет места? Разве что в нижнем звене пищевой цепочки. Правда, кое-кто подумал. Шоймар, так его раз этак! Толи прозрение, толи везение. Хватал для техоснастки похода всё, что плохо лежит, и надыбал стоящее. «Качалка» показала, на что способна. Наглядно показала. Ну, и Маргит Йо, ротмистр наш гвардейский, тот тоже.

Все остальные назначенные в засаду, как я понимаю, совсем разуверились. Может, кое-кто бы и задремал, да только у комаров в эту ночь выдалась, видимо, особо голодная пора. Я лично устал отбивать их непрерывные атаки. Да еще ротмистр, неотрывно следящий за своим круглым индикатором, шлепки всяческие шумные запретил. Молча давите, говорит, а то я вас сейчас самих всех попередавлю, если тварь спугнете. Вот и пришлось терпеть те укусы, ибо попробуй тут успеть раздавить кровососа на лице вовремя. Может, то комариное войско шаман местный привлек, со своим пацаном жертвенным, кто знает? Они-то оба без всякого снаряжения, без сеток наших москитных и даже без одежки вообще. Как у них всю кровь этот табун налетевший не высосал, тут только удивляться. Мы, правда, тоже без репеллентов – опять же гвардии-ротмистр запретил. Мол, нечего тварюку неизвестными запахами спугивать. Ну, это он так сказал – «спугивать». Спугнешь ее, пожалуй. Семь метров с лишним между деверьями, она, значит, провисала, и еще осталось где-то на то, чтобы за эти же дерева цепляться и их обвивать. Да уж! Кого тут пугать?

А вот местным, на счет хлопков по комариному воинству никаких ограничений. Но они, как ни странно, этим и не занимаются. Адаптация у них, что ли? Или комарам их кровушка окончательно приелась, и нынче только наша, заморская, по душе? По крайней мере, оба аборигена заняты каждый своим. То есть, каждый, вроде, сам по себе, занят по-своему, а дело у них общее. Шаман Кадидадалло, тот, по личному пристрастию, пляшет. В смысле, как обычно, извивается обрисованным телом. Извивается так, что глаз не оторвешь. Особенно, интерпретируя его извивы с имитацией подвижек меховой змеи. Так и представляется, как эта древесная бестия, с весом с тонну, а то и по более, вот так же плавно и неторопливо, скользит где-то по ветвям. Курсом к нашей горе-засаде, между прочим. И это только пока неторопливо и медленно, до той секундочки, когда мощь мышц, крытых под мохнатой шкурой, преобразуется в жуткость стремительных бросков.

Так что совершенно не дремалось. А как бы хотелось. Задремать и перенестись… Лучше даже не во сне. Просто открыть глаза, и оказаться дома. На съемной, но такой родной жилплощади. И забыть этот страшный сон насовсем. Разве что краем припоминать. Чтобы маленькому Гаю, когда подрастет, рассказывать жуткую сказку про лес, и про большу-у-ущюю змею-чудище, получившуюся от папы тигра и мамы змеи. И о том, как доблестный ротмистр-гвардеец, богатырь и душка, эту самую змее-тигрюлю обхитрил-облапошил, в сети загнал. А потом в своем родовом замке шкуру ту длинню-ющую развесил вдоль зальной стенки в качестве трофея наглядного, мол, кто на нас посягнет, тот без шкуренки-то и останется. Да так еще развесить, чтобы в перехлест, ибо с одного конца залы, до другого, не уместилась. Пожалуй, симпатяшке Раде столь страшнющюю сказку рассказывать и не стоит. Впечатлительная очень, глаза сразу округляться в монетку пять венди.

Однако ныне неподходящий момент вспоминать о детишках. Ибо мы тут, ни много, ни мало, но поставили одного такого дитятку, пускай и неоцивилизованного, на место приманки. Дитятко у нас заместо шматочка сальца в мышеловке. Только крыска его понюхает, как – бах! – пружинка и сработает. За пружинку у нас гвардии-ротмистр, за прихлопывающую запчасть – научно сварганенная «качалка». В плане сальца-приманки…

Успеет ли тигро-змейное чудище хапнуть ее до того как? Вопрос, мягко говоря, интересный. Он волнует даже… На счет Жужа Шоймара сказать точно не получится. Не исключено, что обеспокоенность моральной стороной вопроса он попросту имитирует. Все-таки не очень уютно продолжать внедрение в непролазность тропиков, ведая, что твой непосредственный начальник к вопросам морали абсолютно индифферентен. Как-то не по себе становится, и совершенно не хочется далее рисковать, поскольку из-за более-менее сложной травмы тебя могут попросту бросить в лесу. Ну, а так, в настоящем случае, все, вроде, как смотрится мерой чисто вынужденной. Вот, приглядитесь! Там, возле туземного карапуза наш лучший и единственный врач, со всем набором таблеток и бинтов. Но это только на всякий пожарный случай! На самом деле с туземного мальчонки и волосочек не шмякнется. Ничего та тварюка не успеет – мы ее, заразу…