— Я ударил ее, — голос Джеймса прозвучал спокойно, но до жути отстраненно.

Изумленно ахнув от услышанного, Лира прижала руку ко рту, с ужасом глядя на его окаменевшую спину.

— Черт бы вас побрал, — сбросив с себя оцепенение, она, подхватив путающиеся под ногами юбки, подскочила к Джеймсу. Схватив его за руку, она попыталась развернуть к себе, чтобы взглянуть ему в лицо. — Ты и Один. Ну почему вы такие глупцы? — она понимала, что играет с огнем, разговаривая с ним в таком тоне. Но то, что Ева вновь пострадала затмевало все остальное, даже страх.

Напряжение еще сильнее сковало Джеймса. Сжав кулаки, он отвернулся, не желая видеть Лиру и ее осуждающий взгляд.

— Зачем? Это…

— Не твоего ума дело, — оскалился Джеймс, обернувшись к девушке. Рубанов рукой в воздухе, он резко оборвал Лиру. Ему было неприятно слышать боль в голосе Лиры. Тем более если это чувство вызвано состраданием к Еве.

— Я не слепа, в отличии от вас, — прошипела Лира, проигнорировав его зловещий тон. Выставив руку, она ткнула пальцем ему в грудь, чеканя каждое слово, — Вы не желаете видеть очевидное. Ева, лишь невинная девушка, которая достаточно настрадалась от рук отца. Вы ничего не можете знать о ней, ведь ни одного из вас здесь не было. А вот я была. И знаешь что? — Лира впилась в Джеймса гневным взглядом, — За все время, пока вы не появились здесь, я видела ее лишь однажды, много лет назад. Даже она об этом не знает. Но я видела, как она лежала в грязи, а остальные дети, окружив ее, бросали в нее камни. Они были только рады делать это с дочерью жестокого хозяина. А знаешь, что случилось потом? Пришел Гаррик. Но нет, не думай, что он поспешил ей на помощь. В его руках был кнут, от вида которого, кровь замирает в жилах, даже у взрослых, что уж говорить о детях. Я до сих пор слышу ее крики. А теперь, она страдает от рук твоего друга, — Лира запнулась, всего на мгновение, а затем продолжила, с еще большим укором в голосе, — И, как выяснилось, от твоих рук тоже.

Джеймс поймал руку Лиры, грубо обрывая гневные тычки в свою грудь.

— Без сомнения, очень трогательная история. — язвительно проговорил он, сжимая ее пальцы, — А теперь, послушай меня, — встряхнув Лиру, он притянул ее, крепко прижав к себе, — не важно что происходило с ней когда-либо. От рук Гаррика погибла моя сестра. А Ева, его дочь. Кровь за кровь. Вот, по какому правилу живем мы с Одином. Жизнь Евы отныне принадлежит только Одину, как принадлежала бы и жизнь Клэр. Только вот моя сестра была его женой, в отличии от этой девчонки.

Лира вздрогнула, услышав как четко и ясно, Джеймс выделил различие между Евой и Клэр.

— Вы оба, ужасны, — прошептала она, — Отпусти меня, сейчас же!

Не собираясь сдаваться, Лира приподняла ногу, и с силой наступила на ногу Джеймса.

От неожиданности, он выпустил ее, и только потом понял, что произошло.

— Чертовка! — схватившись за ногу, он громко чертыхнулся, скорее от удивления, чем от боли.

Потирая руки, где Джеймс грубо держал ее, Лира стремительно отскочила в сторону, надеясь добраться до двери.

— Я иду к Еве, и ты не сможешь мне помешать.

— Будь я проклят, если ты сделаешь из этой комнаты хоть шаг, — прошипел Джеймс, перехватывая Лиру как раз в тот момент, когда она метнулась к выходу.

— Отпусти меня. — вскрикнув от ярости, она забилась в его руках, пытаясь освободиться.

Без лишних слов он закинул брыкающуюся девушку себе на плечо и направился к кровати. Может быть, ему не следовало сегодня возвращаться в комнату. Ни тогда, когда все еще находился под влияние странных чувств. Только выдержка, приобретенная годами помогла ему не показать Лире, что ее рассказ о детстве Евы вызвал в нем неприятные для него ощущения. Он, воин, и не привык испытывать жалость или любые другие подобные чувства, способные хоть как то повлиять на его отношение к Еве. В его глазах, она должна быть только той, что принадлежит Одину.

— Не смей бросать меня на кровать, — выкрикнула Лиры. Упираясь руками в твердую спину Джеймса, она слегка приподнялась, чувствуя под собой перекатывающиеся мускулы, камнем давящие ей в живот. Похоже, он действительно не отпустит ее.

Комната перевернулась, когда мужчина довольно грубо сбросил ее на кровать. Не мешкая, она приняла сидячее положение, и наградила Джеймса уничтожающим взглядом.

— Я все равно сбегу, — вызов в ее голосе рассмешил Джеймса. — Не думаю, что у тебя что-либо получится, — он навис над ней, заставив отшатнуться назад, к изголовью, — Я превосходный охотник, и по слухам, довольно безжалостный. Советую запомнить это.

Лира замерла, не смея даже моргнуть под взглядом его темных глаз. Никаких сомнений, она была напугана силой, что видела в их глубине. В такие моменты как сейчас, она понимала, что с этим мужчиной лучше не шутить. Он не бросал своих слов на ветер, и она ясно осознавала, что любая вольность, будет иметь свои последствия.

— Я не хочу бороться с тобой, — едва слышно прошептала она, решив задобрить его. Но ощутив на себе приятную и уже знакомую тяжесть его тела, она замерла, позволив себе наслаждаясь их близостью.

Она действительно не хотела идти наперекор Джеймсу, но ничего не могла с собой поделать. Для нее было очень важно отстоять жизнь Евы, ведь по-другому нельзя.

Тогда, в детстве, она не помогла ей, но теперь должна сделать все, чтобы исправить свою ошибку. Она не смогла бы объяснить своих мотивов ни Джеймсу, ни тем более Одину, потому что знала, что они никогда не поймут. Наверное, даже Ева бы не поняла, ведь в их первую встречу, она наверняка не заметила девочку, притаившуюся за деревянной оградой, скрываясь от глаз озлобленной детворы.

— Тебе лучше этого и не делать, — низко сказал Джеймс, обрывая ее воспоминания.

Тяжело вздохнув, она посмотрела на него, теперь уже сама не спуская с него пристального взгляда.

— Тогда отпусти меня.

Усмехнувшись, Джеймс опустил голову, прижимаясь лбом к нежной шее, и наслаждаясь шелковистостью женской кожи, так отличающейся от его, уже давно огрубевшей. Может быть этот контраст как раз и был тем, что ему сейчас требовалось, чтобы отвлечься от реальной жизни.

Тряхнув головой, он еще сильнее налег на нее, практически расплющивая собой. Слишком долго он обходился без женщины. После признания своих прав на Лиру, он не хотел видеть в своей постеле других женщин.

Каждую ночь, прижимая ее к себе и согревая теплом своего телом, он хотел приучить девушку к своему присутствию в постели. Если при первой встрече у него были сомнения, то сейчас, он твердо знал, что она его не обманывала.

Стеснение, когда он касался ее, не смелый отклик на его ласки, все это говорило только об одном. О невинности.

Он не сомневался, что в будущем она покажет себя превосходной любовницей. Пылкой и страстной. Как раз такой, как ему нравилось.

Но сейчас она извивалась в его руках, не собираясь покориться, пусть даже жар все сильнее проникал в ее тело. Множество слоев одежды не смогли бы остановить нетерпеливую страсть Джеймса и Лира притихла, ощущая его мозолистые руки, уже проникшие под длинные юбки платья.