— Прекрати, — прошипела Лира, прикладывая усилия, чтобы отстранить его от своего тела. — Отпусти меня и позволь уйти.

— Нет.

Всхлипнув, Лира отвернулась, не в силах смотреть на нависшего над собой мужчину. Да, все в ней желало отдаться в его руки, позволить ему овладеть ее телом, но она не могла. Просто не могла позволить себе забыться и откинуть прочь мысли о Еве. Как бы тяжело это не было.

— Черт бы тебя побрал, — рыкнул Джеймс. Отстранившись от нее, он прижал руки по сторонам от ее головы. — Мне не нужна безмолвная женщина в кровати.

— Тогда отпусти меня, — прошептала она, не поворачиваясь к нему. Ей было невыносимо больно от того, что сейчас, своими словами, она настраивала его против себя, но это было последнее, что ей оставалось.

Выругавшись, он подскочил с кровати.

— Думаю, мне стоит подыскать более отзывчивую женщину. — смерив Лиру уничтожающим взглядом, он прорычал. — У тебя еще есть возможность стать ею, но в этом случае тебе придется забыть о той девчонке, о которой так печешься. Утром, я потребую от тебя ответа.

Лира вздрогнула, от того с каким грохотом захлопнулась дверь за разъяренным Джеймсом. Звук упавшего в петли затворы был последней каплей. Перекатившись на бок, Лира поджала колени, и заплакала. Она не понимала, что делать.

Тот выбор, перед которым поставил ее Джеймс, просто невозможен. Этот мужчина был дорог ей, и она знала, просто чувствовала, что в ее жизни и в постели никогда не будет другого.

Этот мужчина принадлежал ей также, как и она принадлежала ему. Целиком и полностью.

Но вместе с этим, она не могла отказаться от Евы, ведь она понимала, что была для нее единственным шагом к спасению. Уже которую ночь ее преследовали видения, и она точно знала что рано или поздно, они сбудутся. Так или иначе. И только она, знающая о них, могла хоть что-то изменить.

И чтобы сделать это, ей придется бороться с не только с Одином, но и с Джеймсом.

Утро следующего дня наступило быстро. Еве казалось, что сон едва сморил ее, когда утренний свет проник в комнату, выдергивая ее из приятного забвения. Чувствуя себя слишком измученной, чтобы просыпаться, она со стоном перекатилась на спину, и прижала руку к лицу, защищая от солнечных лучей, измученные бессонной ночью, глаза.

Тело протестующе заныло, даже от этого простого движения, и поэтому Ева обессиленно замерла на своей подстилке, сдаваясь на милость одолевавшей усталости. Как никогда прежде ей хотелось закрыть глаза и уснуть, но она понимала, что не может себе этого позволить. У нее были обязанности, и если она не выполнит свою работу, то ее может ждать наказание.

Наказание!

От пришедшей на ум мысли, она буквально подскочила на месте, напрочь позабыв обо всем остальном.

Тяжело дыша, она уставилась в одну точку, чувствуя, что не может сдержать дрожь страха, пробегающую по телу. Сделав несколько глубоким вдохом, она опасливо оглянулась в сторону кровати.

Пусто.

Он так и не пришел.

Облегченно выдохнув, она подтянула ноги к себе, и сгорбившись, опустила голову на колени.

Значит, ее подозрения были верными.

Должна ли она быть огорчена тем, что Один так быстро нашел ей замену? Наверное нет. Ведь теперь, он скорее всего забудет о ее существовании. Что было только к лучшему.

Но что-то внутри нее опять тоскливо заныло.

Тряхнув головой, она прогнала прочь гнетущие мысли, не позволяя им завладеть ее разумом. Ее не должно волновать, есть ли у Одина кто-то или нет. Она просто должна стать незаметной, такой, какой была до встречи с ним.

В последний раз окинув кровать тоскливым взглядом, она перевернулась на колени, собираясь подняться на ноги.

Тошнота подкатила к горлу так внезапно, что Ева едва успела сдержаться. Паникуя, она зажала рот рукой и так быстро, как только могла, подползла к ночному горшку. Ее тут же вывернуло наизнанку.

Что с ней? Неужели она заболела?

Ее мелко затрясло, от чего она не могла больше удерживать вес своего отяжелевшего тела. Неловко завалившись на бок, она зажмурилась, рывками втягивая воздух. Дурнота вновь накатила на нее, в голове дико застучало. Не в силах больше сдерживать себя, ей пришлось вновь наклониться над ночным горшком.

Когда спазмы наконец прошли, она почувствовала себя измученной. Перед глазами замелькали черные точки, и она быстро заморгала, надеясь избавиться от них. Теперь, к тошноте, прибавилось и головокружение.

По всей видимости, не бессонная ночь была причиной ее мучений. Скрипнув зубами, она еще глубже и чаще задышала, прогоняя прочь дурноту.

Вероятнее всего, провести ночь на полу было не очень хорошей идеей, и скорее всего она заболела.

Такое с ней бывало не часто. А если вдруг и случалось, то она научилась справлялась с этим в одиночку.

Лежа на подстилке и мучаясь от лихорадки, она отчаянно хотела, чтобы хоть кто-нибудь пришел ей на помощь. Но, так же как и всегда, она была одна. Гаррик запрещал кому-либо прикасаться к ней, или приносить для нее лекарства.

Раз в день, кто-нибудь приходил и оставлял еду, но даже не потрудившись зайти в комнату. Она помнила, как обессиленная от болезни, едва могла передвигаться, даже для того, чтобы открыть дверь и взять свою тарелку.

Теперь же, когда Гаррика не было рядом, вряд ли хоть кто-то заметит ее состояние. Но разве она не привыкла к этому?

Сейчас, ей нужно забыть обо всем и просто попытаться встать на ноги. Вздохнув, она мысленно проверила свое состояние. Тошнота понемногу проходила, но головокружение так никуда не делось.

Не так уж и страшно, с этим она сможет справиться.

Еще медленнее чем обычно, она поднялась, и подошла к небольшому столику. Схватив трясущимися руками лежащую рядом тряпочку, она смочила ее холодной водой и протерла пылающее лицо, а затем перешла на шею. Вздрогнув от контраста горячей кожи и ледяной воды, она застонала, чувствуя небольшое облегчение.

Да, она точно сможет справиться с этим.

Может быть ей и стоило обратиться за помощью к Лире, но она не хотела навлекать на нее неприятности.

Покачав головой, Ева вновь смочила тряпочку и только тогда заметила темное пятнышко на своей руке. Нахмурившись, она чуть задрала рукав платья, и посмотрела на запястье. Событие прошлой ночи всплыли в памяти.

Зажмурившись, она потерла руки, вспоминая, как грубо и крепко Джеймс удерживал ее. Разве зная на что он способен, могла ли она подвергнуть чему то подобному и Лиру?

Конечно нет.

Быстро поправив рукав, она отошла от столика, но тут же схватилась за него, чтобы устоять на ногах. От резкого движения, головокружение только усилилось. Холодная вода только на мгновение облегчила ее состояние, и теперь лицо вновь пылало.