Но это не помогло. Даже несмотря на то, что он старался занять себя работой, то, что произошло днем на конюшне все еще преследовало его.

— Чертова девчонка! — прошипел Один, сжав кулаки.

Никогда прежде, ему бы и в голову не пришло обратить внимание чувствует ли что-нибудь дочь его врага. Ему было совершенно наплевать на все, кроме мести. Теперь же все стало совершенно иначе. Если раньше он предпочитал игнорировать ту боль, с которой Ева реагировала на его слова и поступки, то теперь, ее глаза, наполненные обидой, сопровождали его буквально на каждом шагу.

И это ему не нравилось. То, что он давно перестал быть равнодушным ко всему что происходит с Евой, до крайности раздражало его, но он ничего не мог поделать с собой. Это был словно инстинкт собственника.

Он хотел вернуть назад себя прежнего. Воина, уничтожающего своих врагов, не скупясь применять для этого любые методы. Пусть порой и чрезмерно жестокие. Его устраивало быть таким. Он никогда не просил и не желал привязанностей, не хотел жить для чего-то кроме ненависти. Именно она занимала все его мысли. До тех пор, пока Ева не заменила их собой. Теперь, денно и нощно, в его голове была только эта девчонка. Он был не в состоянии контролировать себя рядом с ней, и поэтому всегда срывался. И он чувствовал, что если сегодня встретится с Евой, то может сделать что-нибудь, о чем вскоре сильно пожалеет.

Нет, сегодня он не пойдет в комнату. Он конечно мог отправить Коллума и сам остаться на стене, но этим он только привлечь к себе ненужное внимание. Придется ночевать на конюшне. И если там было тепло и сухо, значит ему это прекрасно подходило. Припомнив все места, в которых ему приходилось оставаться на ночь, Один понял, что ему не на что жаловаться.

— Я ухожу, — Один повернулся к Коллуму и кивнул ему в знак прощания.

— Почему вы сегодня здесь? — сложив руки на груди, Коллум облокотился на каменную стену и вопросительно посмотрел на Одина.

— А в чем проблема? — Один посмотрел на воина, удивленный вопросом.

— Никаких проблем, — Коллум повернулся спиной к нему, и уставился в даль, окутанную тьмой. После духоты главного зала, холодный ночной воздух приносил довольно приятные ощущения, освежая и мысли, и тело. — Сколько еще мне присматривать за девушкой? — от него даже не требовалось назвать имя той, о ком он спрашивал. Каждый из них и так понял о ком именно шла речь.

— Что-то произошло? — нахмурившись спросил Один, неприятно заинтересованный обеспокоенностью, так явно прозвучавшей в голосе Коллума.

Невесело хмыкнув, Коллум облокотился на парапет, серьезно обдумывая то, что хотел сказать. Он понимал, что должен подойти к разговору обстоятельно, и постараться ненароком не ввязаться в то, что его совершенно не касалось.

Ему было искренне жаль Еву, но вместе с этим он понимал, что непрошенные чувства, что возникли у него, никогда не получат взаимности. Да он и не будет добиваться.

Он никогда не подставит под угрозу отношения с Одином, и не посмеет бросить ему вызов с целью отстоять девушку для себя. Коллум знал, что в этой борьбе ему не выйти победителем. И не потому что был не в силах, а потому, что он не сможет переступить через благодарность, которую испытывал к Одину с тех самых пор, как тот подобрал его, раненого, связанного и брошенного умирать словно дикое животное.

Он многим обязан Одину, и поэтому никогда не предаст его.

— Как-то странно она выглядела сегодня. Очень больной. — Коллум глубоко вздохнул, втянув в себя холодной ночной воздух. Не так он хотел начать, но теперь, будь что будет. Может быть так будет правильно, сразу все расставить по местам. Он не хотел недопонимания.

— К чему такая забота? — натянуто спросил Один. Он ничего не мог с собой поделать, но то, каким голосом Коллум говорил о Еве, вызывало в нем нехорошие подозрения. И ему не хотелось, чтобы они подтвердились.

— Это не забота. Только наблюдение. — Коллум слегка улыбнувшись, увильнул от ответа. Он посмотрел на Одина и пожал плечами. — Я всего лишь выполняю ваш приказ.

Может быть у Коллума хорошо получалось скрывать свои чувства, но и Один не был дураком. Напряженность, что повисла воздухе, говорила только об одном. Они хотели одну и ту же девушку.

— Даже не думай всерьез заинтересоваться ею. Она — моя. И никогда не будет принадлежать другому. — ярость, волной поднялась в нем, мешая ясно думать, и Один едва сдержал себя от дикого желания ввязаться в хорошую драку. Все внутри него требовало доказать другому воину, кому именно принадлежит Ева.

— Да, она нравится мне, — признался Коллум, не видя смысла и дальше отпираться. Его попытки скрыть очевидное сошли на нет. — Но это совершенно ничего не значит. Она, ваша. — он кивнул, подтверждая свои слова. — Так и останется. Вы можете во всем рассчитывать на меня.

Один нахмурился. Приученный к суровым законам выживания, он осознавал, что лучше для него было бы изгнать Коллума из замка или бросить ему вызов, чтобы раз и навсегда доказать свою власть над Евой.

— Мне не хочется терять друга и воина, поэтому забудь о ней. — ему тяжело далось такое решение, но уважение, которое Коллум несомненно заслужил, заставило его думать чистой, не замутненной яростью головой. — В ином случае, ты сам знаешь законы.

— Знаю, — Коллум кивнул, принимая решение Одина.

Кивнув Коллуму в ответ, и тем самым закрывая этот непростой разговор, Один направился к лестнице, всерьез задумавшись над своим решением провести ночь на конюшне. После всего случившегося, ярость, бушевавшая в нем так и не успокоилась, и гнала его к Еве в комнату. Может стоило поддаться искушению?

Взяв себя в руки и не желая менять свое решение, он ускорил шаг, намереваясь как можно скорее выйти на улицу. Что не говори, но этот день был слишком долгим, и даже ему, никогда прежде не чувствующему особой усталости, требовался хороший отдых.

Но едва подойдя к лестничному пролету, Один резко остановился. Все инстинкты встряхнулись, и он настороженно всмотрелся в глубокую темноту, выискивая источник своего беспокойства. Тьма зашевелилась, принимая стройный силуэт.

— Господин, — низко поклонившись, на свет вышла девушка, в платье служанки. — Я рада встретить вас здесь.

Даже в темноте, Один видел ту игривую улыбку с которой она смотрела на него. Он узнал ее. Не единожды видел в зале, и слышал, как воины называли ее Ингрид.

— Что тебе нужно? — раздраженный тем, что она неожиданно появилась на его пути, Один недовольно посмотрел на нее. Ему не нравилось ее навязчивое поведение, а соблазнительный вырез платья, которое она носила, одним своим видом показывал, для чего именно она остановила его. Будучи охотником по своей натуре, он никогда не поддавался на такое явное соблазнение. Он привык завоевывать и получать в добычу награду.

Стараясь действовать незаметно, Ингрид еще ниже отдернула и без того слишком многое открывающий вырез на груди. Соблазнительно покачивая бедрами, она подошла к Одину, встав так, что практически оказалась прижатой к нему.