— О чем ты говоришь? — непонимающе проговорила Ева, вцепившись пальцами в дверь.

Джеймс небрежно оперся плечом на косяк двери, опасно возвышаясь над маленькой фигуркой Евы.

— Не притворяйся, будто ты не знаешь, что он ежедневно продолжает ходить к твоему отцу. И делает он это отчасти из-за тебя.

Ева отступила назад, практически сбегая от пугающего ее мужчины, и лихорадочно замотала головой, отказываясь поверить в то, что он сказал.

Она конечно и без того знала, что Один держит Гаррика взаперти, но даже не подозревала, что он приходит к нему каждый день. И если верить словам Джеймса, то он делает это из-за нее.

— О чем вы говорите? — недоумевающе проговорила Ева. — Вы ведь не хуже меня знаете, что ваш господин ненавидит меня.

В этот момент она была практически готова рассмеяться от одной мысли, что Один мог делать что-то из-за нее или для нее. Ведь он сам утверждал, что для него она значит даже меньше, чем просто ничто. Она бы обязательно рассмеялась, если бы не была так сильно напугана.

— Я уже говорил тебе, Один не любит делиться тем, что принадлежит ему. Не рассматривай это как заботу. В ином случае тебя ждет жестокое разочарование, — Джеймс еще раз оглядел застывшую фигурку Евы, а затем вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Джеймс спустился вниз по лестнице, погруженный в свои мысли. Он не понимал, что руководило им в тот момент, когда он наговорил Еве такие жестокие слова. Наверное он просто не хотел, чтобы она рассчитывала на что-то большее, чем ей мог предложить такой мужчина как Один.

Он не сомневался в том, что когда друг расправится с Гарриком, он отбросит Еву прочь. И если к тому моменту она не будет к этому готова, ей придется испытать еще больше боли.

Скрипнув зубами от внезапной досады, Ева отскочила от двери. За сегодняшний день ей уже второй раз заявили, что она полное ничтожество в глазах Одина.

— Как будто я и так не знаю этого, — раздраженно прошептала она, обхватив себя руками.

Никогда прежде она не была так раздражена как сейчас. Но этот день, который она провела в страхе, не оставил места для иных чувств, было только раздражение, пусть даже и такое непривычное для нее. Вместе с этим ей хотелось сделать что-то такое, чего от нее никто не ожидал.

Ее взгляд упал на подстилку, сиротливо сложенную в дальнем углу комнаты и которой она так ни разу и не воспользовалась. Прикусив губу, она задумчиво посмотрела на мягкую кровать, а затем снова на подстилку. Может ей сделать это сейчас?

Кивнув своим мыслям, и действуя так быстро, чтобы не дать себе время испугаться и передумать, Ева подхватила подстилку, расправила ее и улеглась.

Теперь, если Один захочет увидеть ее в своей кровати, ему придется отдать такой приказ, или использовать силу, чтобы притащить ее. Добровольно, она туда больше не ляжет.

До встречи с Одином она спала на твердом полу, не имея при себе даже подстилки, так что теперь ей остается только порадоваться, что такая роскошная вещь была при ней.

Повернувшись на бок, Ева обхватила себя руками и поджала ноги, так же как привыкла делать много лет подряд, стараясь сохранить как можно больше тепла. Закрыв глаза, она позволила себе всего на одну секунду вспомнить о том манящем тепле, что исходило от жаркого тела Одина. Там, на кровати ей не требовалось даже одеяло, чтобы согреться. Жестокий мужчина рядом с ней прекрасно справлялся с этой задачей.

Теперь, она должна будет делать это сама.

Со стоном перевернувшись на спину, Ева посмотрела на кровать, вспоминая те чувства, что охватывали ее в тот момент, когда Один присоединялся к ней поздней ночью.

В те моменты ей казалось, что он чувствует к ней что-то большее, чем обычное плотское желание. Она позволила этим иллюзиям затуманить свою голову и наивно приняла их за чистую монету. Что и было ее самой большой ошибкой, ведь вероятнее всего такие желания были присущи каждому мужчине.

Ева нахмурилась, вспомнив как легко Один заменил ее другой женщиной. А что если он и сейчас с ней? Может быть, после их ссоры он направился прямиком в ее объятия?

Разве это не должно было ее обрадовать? Ведь если он всерьез заинтересуется другой женщиной, то быть может тогда он позволит ей уйти. И ее мечты о доме и любящем муже исполнятся.

Какое-то странное чувство поселилось у нее внутри, стоило ей представить Одина с другой женщиной. Не было совершенно никакой радости, только тоска, от которой слезы выступили на глазах.

Крепко зажмурившись, Ева прикусила губу и постаралась подумать о чем-то другом. Через несколько минут она оставила эти бесплодные попытки и поняла, что, несмотря на усталость и боль во всем теле, сегодня ей так и не удастся уснуть.

Один облокотился на каменный парапет, и задумчиво уставился вдаль. Солнце уже давно село, и ночь вступила в права, окружая все вокруг приятной темнотой. Но, несмотря на это, Один мог с легкостью видеть как пожелтевшие верхушки деревьев легко покачиваются на холодном осеннем ветру.

Он любил позднюю осень и предчувствие скорой зимы, но сейчас, вместо привычного удовольствия, ощущал только беспокойство. И такое чувство было оправданно. Ведь прежде на нем не лежала огромная ответственность за людей и его совершенно не волновали запасы еды для будущей зимовки.

Недавний обыск кладовой довольно ясно показал то плачевное состояние, в котором они находились, и, тогда Один осознал: того, что было припасено, не хватит на содержание всего замка, вместе с его многочисленными жителями. Они смогут продержаться только в том случае, если будут экономить каждый чертов кусок мяса. И даже тогда им придется охотиться буквально каждый день. Но об этом Один не беспокоился, ведь каждый воин почтет за честь отправиться за добычей, желая обеспечить пропитание.

Скрипнув зубами, он врезал кулаком по каменной стойке, даже не поморщившись от боли, прострелившей руку. Как вообще Гаррик планировал пережить наступающую зиму с такими запасами? Хотя, чему уж тут удивляться. Такая жестокая и эгоистичная скотина, как он, легко найдет выход и справится с любой ситуацией, в надежде спасти свою шкуру.

Один знал, что и сам не отличался добротой и состраданием, но не в его правилах было бросать в беде людей, тем более если их жизнь целиком и полностью зависела от его решений. И поэтому он сделает все, что от потребуется, дабы обеспечить им должное существование.

— Господин, я пришел сменить вас.

Низкий голос Коллума отвлек Одина от размышлений. Кивком головы он поприветствовал приближающегося мужчину, а затем вновь повернулся к парапету.

Он никогда не замечал за собой трусливого поведения, да и вообще презирал трусливых людей, но сейчас ему совершенно не хотелось покидать дозорную стену. И он мог сколько угодно скрывать это от себя или других, но заступив на дежурство вне очереди, он преследовал только одну цель. Избежать встречи с Евой.