Там их уже ожидали тачки, извозчики и тележки, чтобыпоскорее рассеять по всему городу.

Гаврик пристроился в конец очереди, где кучкой стоялонесколько человек, по виду нисколько не похожих ни на хозяев киосков, ни нагазетчиков. Скорее всего, это были рабочие. С некоторыми из них Гаврикпоздоровался, как со знакомыми, и они о чем-то быстро заговорили, нетерпеливопоглядывая на вылетающие из-под прилавка пачки газет.

Пете показалось, что они чего-то опасаются. Наконец очередьдошла до них.

– Вам? – сказала дама со щучьим лицом, строго разглядываянезнакомых людей. Всех своих клиентов она знала наперечет, этих она видела впервый раз. – Вам?

– Нам газету «Правда», – сказал, протискиваясь к прилавку,пожилой рабочий с подстриженными усами, в галстуке и праздничном пиджаке, откоторого, впрочем, все равно въедливо пахло шеллачным лаком и политурой.Изволите видеть, тут у нас представители от завода Гена, эллинга Ропита,ремонтных мастерских, мукомольной фабрики Вайнштейна, пароходства Шавалда и,так сказать, от мебельной фабрики «Зур и компания». Мы бы попросили на первыйслучай экземпляров по пятьдесят на брата…

– Как вы говорите? «Правда»? Первый раз слышу, –ненатуральным голосом сказала дама и повернулась к старику: – Иван Антонович,разве наше агентство получает газету «Правда»?

– А в чем дело? – спросил старик, не отрываясь от накладныхи в то же время с неудовольствием оглядев клиентов маленькими, очень острымиглазками.

– Имеется требование на триста экземпляров какой-то«Правды», – сказала дама.

– Не какой-то, – заметил Гаврик, – а ежедневной рабочейгазеты, адрес конторы – Санкт-Петербург, Николаевская, тридцать семь. Можетбыть, нет?

– Не получена, – сказал равнодушно старик. – Приходитезавтра-послезавтра.

– Виноват, – сказал пожилой рабочий, – не может быть такогослучая. У нас есть телеграмма.

– Не получена-с.

– Как это – не получена! – вспыхнул пожилой рабочий и грознонахмурил брови. – Черносотенное «Новое время» получено, кадетская «Речь»получена, а рабочая «Правда» не получена? Где же тогда ваша поганая свобода?

– А вот я вас за такие слова… Софья Ивановна, сбегайте-ка зажандармом!

– Что? – тихо сказал пожилой рабочий, еще сильнее сдвигаясвои густые серые брови. – Может быть, вы еще солдат вызовете? Как на Лене?

– Да что вы с ним, Егор Алексеевич, время теряете! – крикнулпарень в фуражке-капитанке, с мутно-синей татуировкой на перевитой жилами рукевидимо, представитель пароходства Шавалда. – Душа с него вон! – и рванулся кстарику, отпихнув по дороге даму со щучьим лицом, у которой шляпка съехаланабок.

Петя зажмурился. Ему показалось, что сейчас произойдетчто-то ужасное, но вместо этого он услышал плаксивый голос старика:

– Только без рук, только без рук…

А когда открыл глаза, то увидел Гаврика, который уже стоялза прилавком и с торжеством вытаскивал откуда-то снизу пачки газеты «Правда»,напечатанной на дешевой желтоватой бумаге, с большими буквами названия, такимиже прямыми и строгими, как то слово, в которое они складывались.

– Только имейте в виду, господа: в розницу мы не продаем! –кипятилась дама. – И на кредит не рассчитывайте. Или забирайте всю партию –тысячу экземпляров – сразу за живые деньги, или до свиданья, и завтра же вашабосяцкая «Правда» поедет обратно в Петербург возвратом, и пусть она скореепрогорит!

Газета была дешевая, общедоступная. В то время как другиегазеты стоили пятак, «Правда» стоила две копейки. Но за тысячу экземпляров надобыло сразу заплатить двадцать рублей – деньги по тому времени большие.

Шесть представителей вывернули карманы, и оказалось, что увсех у них вместе нашлось всего шестнадцать рублей семьдесят четыре копейки.

– Босяки, нищие, жлобы, а еще занимаются политикой! – однимдухом выговорила дама и повернулась задом, положив вывернутую руку в кружевноймитенке на стопку газет.

– Одну минуточку, – сказал представитель пароходстваШавалда.

Сбегал в зал первого класса, заложил в буфете своисеребряные часы и моментально вернулся, неся перед собой на ладони смятуюпятерку.

Таким образом, через десять минут Гаврик и Петя, с пачками«Правды» на плече, уже шагали на Ближние Мельницы.

Хотя новая газета издавалась вполне легально, с разрешенияначальства, но Петя чувствовал себя государственным преступником. И когдамальчики проходили мимо городовых, то Пете казалось, что городовые смотрят имвслед весьма подозрительно. Впрочем, отчасти так и было.

Трудно было не обратить внимания на двух молодых людей –гимназиста и мастерового, – которые возбужденно и очень быстро шагали по улицес какими-то свертками на плече, причем гимназист все время осторожнооглядывался, а мастеровой, отбивая шаг, громко, на всю улицу, свистел«Варшавянку».

Чем ближе к дому, тем быстрее шли мальчики. Они уже почтибежали. Иногда Гаврик подбрасывал на плече сверток и, подражая газетчикам,кричал:

– Новая ежедневная рабочая газета «Правда»! Интересныетелеграммы! Подробности ленского расстрела! – Причем глаза его жарко блестели.

Уже совсем недалеко от Ближних Мельниц, на Сахалинчике,Гаврик вынул из свертка несколько номеров и, размахивая ими над головой,побежал изо всех сил, продолжая выкрикивать:

– Царский министр Макаров сказал в Государственной думе:«Так было, так будет!» Долой палача Макарова! Да здравствует рабочая «Правда»!Покупайте рабочую «Правду»! Цена номера всего две копейки!.. Так было, но такбольше не будет!

Начинались фабрики и заводы, и здесь Гаврик уже нестеснялся. Здесь был тот мир, в котором Гаврик чувствовал себя свободно инезависимо. Ворота с золотыми буквами на проволочных сетках. Кирпичные корпусаи трубы. Бетонная головастая башня маргаринового завода «Коковар» сколоссальным плакатом, изображавшим мордастого повара, протягивающего блюдо сдымящимся пудингом. Водопроводная станция, депо, элеваторы…

Кое-где, привлеченные криками Гаврика, из ворот выбегалирабочие в синих блузах и замасленных фартуках. Некоторые покупали газету иклали в руку Гаврика медяки, которые он, как заправский газетчик, торопливосовал в рот, за щеку.

В одном месте, заметив беспорядок, засвистел городовой, ноГаврик издали показал ему локоть, и мальчики проворно юркнули в переулок.