— Ну, возможно, это и правильно, — безразлично отозвался герцог, — ведь именно драконы так настойчиво искали фей. А феи изначально сделали все для освобождения гоблинов, то есть нас. Знаешь, я все чаще об этом размышляю, и если сначала некоторые мысли казались чуждыми, даже дикими, то теперь начинаю склоняться к мысли, что Бенфрах прав. Там действительно наша родина, только как-то жаль герцогства.

— А чего их жалеть? — остро глянул на друга Ительс. — Они же не сгорят и не утонут, если несколько тысяч женщин и мужчин переселятся отсюда в Светанию. Разве только дома подешевеют, так это никого не огорчит. Я давно заметил, люди делятся на две неравные части. Одним все интересно, их живо волнуют беды и мечты собственного народа, а еще их влекут тайны и дальние странствия. А другим ничто не важно, кроме собственного дома, дела или развлечения. Так вот, я отношусь к первым, давно уже понял. Когда я оказался в приграничных поселках, то не стал биться головой о камень от невозможности вернуться домой. Неизвестный и загадочный мир, открывшийся мне за горами, манил неизведанными далями и загадками, и очень скоро я влез во все эти тайны по уши. И теперь не могу жить ту г долго, меня тянут города и дороги нашей вновь обретенной родины и ее заботы и проблемы.

— Наверное, ты снова прав, — вздохнул Харн, — я в последнее время часто об этом думаю. С тех самых пор, как рассадил преданных друзей по креслам советников и по совету Бенфраха разделил между ними свои обязанности.

— Настоящий правитель и не должен ничего делать сам, только проверять работу помощников, — хитро усмехнулся Ительс.

— Кстати, а кого драконы определили в правительницы? — думая о своем, вскользь осведомился герцог и, не услыхав ответа, пристальнее вгляделся в лицо друга. — Ит, ты чего молчишь?

— Я думал, ты догадался, — пряча взгляд, пробубнил лекарь, — ведь никого более подходящего там не было.

— Ты на кого намекаешь? — медленно выговорил Хатгерн, стараясь справиться с резко навалившимся отчаянием.

— На государыню… феи ее уже отпустили. А драконы тут же уговорили занять этот трон. Сам знаешь, кому попало такое важное дело не доверишь, нужно, чтобы человек был незаурядный.

— А… — хотел что-то еще спросить Харн, но тут же стиснул зубы.

Ительс прав, она необыкновенная. И сильная, и терпеливая, и очень сообразительная. И действительно больше всех подходит на эту нелегкую должность. Да и учили ее искусству управления страной, очень тщательно и долго учили. Его тень не станет плакать и краснеть там, где растеряется любая обычная графиня или герцогиня, да и молча тащить в одиночку неподъемный груз тоже не будет. И можно не сомневаться — драконы нашли очень убедительные доводы, чтобы заставить ее взяться за это дело. Вот только почему она не дала знать о нем своему напарнику? Неужели испугалась, что он ее не поймет? Или не хотела его расстраивать, решила, будто он не способен понять, где прирожденному повелителю интереснее жить и править — в стране, где можно спокойно создавать такой порядок и законы, какие кажутся правильными и честными тебе самому, или в проросшей мхом тысячелетних предубеждений и ложных представлений вотчине?

А может, ей попросту не разрешили ничего ему писать или сообщать? Решили все за него, загодя испугавшись какого-нибудь непредвиденного поступка Харна? Например, решения бросить свой герцогский пояс и сбежать в пределы, оставив герцогство без твердой руки и справедливого суда?

Ну неужели им не приходило в голову, что он ни на миг не перестает думать о Таэль и рано или поздно, но все равно обязательно отправится искать, где затерялась его любимая?

— Харн? Ты почему молчишь?

— Думаю, — зло рыкнул герцог и уставился на Ительса настойчивым взглядом, — а ты рассказывай, не останавливайся. Все как есть, если ты мне еще друг.

— Да я тебе все объяснил, сам знаю не намного больше. Только то, что было в письме Зрадра. Вот этот змей знает все подробности. Он там вместе с нею живет. И еще Мейсана, Мин назначила ее своим секретарем.

— И где это они живут… все вместе?

— Я же говорил, эльфы и драконы восстановили древний дворец, говорят, очень внушительное строение. Первые переселенцы там первое время жили вместе с семьями, а теперь делят дома. Вот потому и хочу попасть туда поскорее, давно мечтаю обзавестись своим домом. Так я пойду? Начну понемногу собираться. Я ведь о чем тебя хотел предупредить — оставить здесь фейла я не могу, он без меня зачахнет.

— А у тебя вроде их несколько было? — думая вовсе не о фейлах, осведомился Харн.

— Но я их отдал, когда уходил с тобой на задание, подарил новорожденным малышам. Это единственный способ избавиться от фейла, не причинив ему вреда.

— Извини, я вовсе не собирался тебя упрекать, — повинился герцог, сообразив, отчего помрачнел лекарь. — Просто думаю сейчас совсем о другом. А где Бенфрах наставляет своих переселенцев? В своем кабинете или в правой башне?

— Был в башне. Там женщины подбирают одежду сиротам и девушкам из бедных семей, которых набрали в рыбачьих деревнях. Бен хочет взять еще полсотни, Зрадр пообещал держать проход полчаса.

— Пусть возьмет побольше золота, — наверное, в десятый раз напомнил Хатгерн и вдруг решительно направился к двери. — Впрочем, не нужно. Я сам ему все скажу.

— Я пойду с тобой, — поднялся с места Ительс, — мы решили заранее распределить багаж, если каждый возьмет по мешку, то пройдем намного быстрее. А завтра утром приедет Ганти и проведем тренировку.

Знакомая волна тоскливой зависти на миг захлестнула Хатгерна, и он лишь молча кивнул другу. В такие моменты герцог чувствовал себя оставшимся не у дел мореходом, провожающим судно, уходящее в дальний рейс без него. Все суетятся и таскают грузы, сматывают канаты и поднимают трапы, а отъезжающие машут платками и отворачиваются, сразу позабыв об оставшихся на причале друзьях и родичах. С этого мига они мечтами уже где-то впереди, преодолевают рифы и мели, любуются морскими чудесами и дышат свежими бризами.

А те, кто остался стоять на пахнущих сыростью, просоленных досках причала, продолжают улыбаться с нарочитой беспечностью, старательно пряча полные горькой тоски взгляды.

— Мне нужно с тобой поговорить, — сухо бросил Бенфраху Харн, отыскав старшего мастера-тень в башне, превращенной его согильдийцами в склад вещей, которые они намеревались забрать с собой в Адир.

— Идем, — невозмутимо кивнул тот и первым направился в сторону комнатки, служившей ему спальней и кабинетом.

— Не здесь, иди за мной. — По пути сюда герцог успел обдумать предстоящий разговор и не желал, чтобы ему мешали поселенцы, у которых различные проблемы и вопросы возникали буквально на каждом шагу.

Одну из малых гостиных первого этажа Хатгерн выбрал по сложившейся в последние дни привычке, именно тут он устроил себе временный кабинет и решал дела просителей и поселенцев. И теперь с досадой поджал губы, издали увидев женскую фигуру, устроившуюся на уголке стула.