Наоми, свернувшись в клубок рядом с Каем, обменивалась с ним жестами, указывая что-то на его дисплее, и дотрагиваясь до воротника. Потом она улыбнулась Року, и Шон жестом показал: «Двигаемся.»

Мимо перехода снова проехала вагонетка, на этот раз чуть медленнее. Большой цилиндр, загруженный в нее, скрыл остроносый корабль, и дети поползли дальше, стараясь двигаться с той же скоростью. Рок в который раз удивился Тони, который и не думал ныть, несмотря на то, что его иногда приходилось подталкивать вперед – малыш просто не успевал за остальными.

Они преодолели более тридцати метров ангара, и как раз свернули направо, в другой переход, когда пол под ними сотряс особенно сильный удар. Что-то заскрежетало наверху, будто металлический лист, или дверь кара, выворачиваемая металлической рукой – еще одно воспоминание, которому, видимо, тоже не спалось этим утром. Скрежет стал тоньше, превратившись в стон, и тут же затих. Сквозь очередную техническую решетку Рок видел кран, остановившийся перед «Серафом», перегородившим ему дорогу. Клюв машины медленно поворачивался, будто вынюхивая что-то, а на платформе крана, застывшей за ним, возвышалось нечто большое, прикрытое полупрозрачной пленкой, и странно знакомое…

– Он черный! – Прошептал Кай впереди, и тут Рок понял, что видит.

На платформе, присев и уложив на колени огромные руки, расположился еще один «Сераф» – только не обычного, белого, цвета. Будто высеченный из цельного куска блестящей тьмы, он казался больше, и даже страшнее остальных, шагающих рядом.

– Что это? – Спросила Наоми.

– Новая модель? – Предположил Шон. – Никогда не видел ничего подобного. И еще капсулы, целый блок. Мы должны торопиться, леди на Земле должны узнать о них. Это единственный способ вернуть нас всех домой!

– Погрузка останавливается. – Тревожно заметил Кай, и до Рока издалека донесся еще один металлический визг. – Они отключают все, что мешает детекторам движения.

– Не важно. Нам осталось всего метров тридцать до стены зала, потом вентиляторный узел, они не смогут почувствовать нас там.

– Этот «Сераф» смотрит прямо на нас. А краны остановятся меньше, чем через минуту… – Задумчиво проговорил Кай, а потом расстегнул воротник с кабелями, и переложил на плечо Наоми. – Если он отвлечется секунд на двадцать, то можно успеть добраться до узла. Если вы поторопитесь…

– Что ты…

– Все правильно. Леди должны узнать про капсулы! У Наоми есть расписание, и коды доступа к шаттлам на осевой. Достаточно одного, чтобы дотащить сюда десантные блоки. – Кай нерешительно взялся за решетку. – На мне больше нет оборудования. Когда меня возьмут, буду врать что хотел убежать на Землю…

– Дурак!

– Не теряйте времени! – Прошипел в ответ Кай, и, оттолкнувшись ногами от стенки перехода, рванулся вперед. Шон, прижав к себе Наоми, отлетел в одну сторону, Рок в другую, пластик решетки врезался в мягкое покрытие пола в зале. Прижавшись подбородком к краю проема, Рок видел, как вскочил Кай, его отчаянный рывок через красную линию к крану. Он бежал очень хорошо, уворачиваясь от едущих навстречу тележек, перепрыгивая через контейнеры – но рядом уже грохотали тяжелые шаги «Серафа», заходящего слева.

Знакомая белая вспышка почти ослепила, и Рок зажмурился, а когда поднял глаза – решетка уже поднималась. Ухватив за шиворот, Шон протолкнул его и Тони вперед, заставляя ползти быстрее. Позади почему-то хихикала Наоми:

– Герой! Или кретин? И так ведь постоянно. Лезет везде первым, набивает шишки. Когда он был маленьким, я все время его утешала – а теперь придется доставать этого идиота из изолятора. И почему я так хочу от него детей?

II.

Жжение было таким, что хотелось всхлипывать от боли.

Но получилось только закрыть глаза – незаметно, под мягкой полумаской, закрывающей лицо. Еще Мириам одолевало желание немедленно найти шута, и высказать ему все, что она о нем думает.

– «Займутся вашими волосами, позаботятся о коже…». Она выдохнула сквозь зубы, вспоминая самые обидные ругательства, которые слышала от постояльцев своего двора. Ну кто же мог догадаться, что его помощницы станут приводить в порядок не только ее прическу, а и другие… места, о которых она сама не могла и подумать! И то, что вместо ножниц или бритв они использовали специальный гель, вовсе не облегчало положения.

Если подумать, сейчас все ее тело разрывалось от противоречивых ощущений – саднили брови, из которых выщипывали волоски, веки, смазанные горячей мазью. Холод и покалывание распространялись по низу живота, бедрам, икрам и в подмышках – как будто туда нанесли мятную пасту, смешав ее с перцем. Пол минуты назад это чувство было куда острее, но теперь отступало, позволяя почувствовать хоть что-то еще – например прикосновения холодных инструментов к пальцам левой руки, которой занималась одна из девушек, или движение чего-то шершавого по левой ступне, которую оккупировала другая. Они действовали настолько быстро и аккуратно, что на них можно было и не обращать внимания, и сосредоточиться на чем-то приятном – например, на прикосновении мягкой кожи сиденья к своей обнаженной спине.

При мысли об этом Мириам улыбнулась, несмотря на боль. Ведь если подумать, ее нынешнее положение было более чем странным – она лежала голая, укрытая только тоненьким полотенцем, в совершенно незнакомом ей здании, и в компании неизвестных людей. И, если бы не окружающие ее цвета, которые она чувствовала не открывая глаз, это могло бы скорее испугать, чем развеселить.

Девушка справа излучала озабоченность, видимо, делая что-то сложное с пальцами Мириам. Служащая справа – усталое терпение, занимаясь привычной, немного скучной, работой. Метрах в десяти к востоку, за матовой прозрачной стеной со сложным узором, который Мириам толком не рассмотрела, злилась Суонк, похоже, собираясь отбиваться от своих мучителей всеми доступными способами. И Би, оказавшаяся почти рядом, в соседнем кабинете, похоже, говорила по коммуникатору – судя по мерцанию электронной сети вокруг нее. Воительнице, видимо, не казались странными процедуры, которым подверг их шут, и Мириам решила следовать ее примеру, и терпеть до конца.

Тем более, что действие жгучего геля, похоже, заканчивалось. Очень хотелось пошевелиться, хотя бы чуть-чуть, но вместо этого Мириам потянулась дальше, отыскивая цвета вокруг.

Их оказалось намного больше, чем она предполагала.

Этаж здания, на который их провел Монти, напоминал соты, состоящие из комнат, вроде той, где находилась Мириам. Большинство из них пустовали, в некоторых ожидали служащие, а дальше, у коридора, ведущего к лифтам, ярко выделялись цвета скучающих охранников. Девушка хорошо запомнила лифт, похожий на прозрачный стакан, скользящий по такой же трубке, между прозрачными витринами, заполненными яркими пятнами – и сейчас, внизу, в нескольких десятках метров, крутился такой же ураган невидимых цветов.

Удивление, восторг, усталость, нетерпение – чувства вспыхивали, загорались, искрились, двигались, соединяясь в хорошо знакомые очертания. Мари, Мона, Руби, Йоко – почти все циркачи, который она так хорошо успела запомнить, были сейчас внизу, занимаясь чем-то донельзя странным. Суета и движение проникали сквозь перекрытия, захватывали, так что через несколько минут Мириам уже чувствовала их вокруг себя: смех, шутки, восторг, восхищение. Разные, до невозможности яркие чувства, неожиданно контрастирующие с тихой комнатой, в которой лежала девушка. Водоворот цветов заставил ее улыбаться, и настолько захватил, что она не сразу почувствовала приближение еще одной, яркой вспышки.