Только слова, произнесенные Тони, заставили ее обернуться.

– Мы вышли на связь. – Первым сориентировался Шон. – Передача данных прошла нормально, но встрече помешали – вмешался предсказатель, которого мы не знаем. Сейчас мы ищем ее в базах. Она утверждает, что хочет сотрудничать. И еще оказалось, что план никуда не годится.

– Конечно. – Согласился спящий, и Тони медленно скрестил руки на груди, глядя на Шона с едва заметной улыбкой. – Кое-кто пришел в ярость, узнав, для чего предназначена эта станция?

– Леди в белом обещала спасти всех нас. – Встрял в разговор Кай. – Но у шаттлов есть предел по загрузке. К тому же на осевой станции их всего три, а нужно никак не меньше пяти. Гондолы для перелетов по кластеру не рассчитаны на вход в атмосферу, и просто сгорят. Лифт тоже не подходит – даже если мы до него доберемся, в нем очень маленький пассажирский модуль, всего на два десятка человек.

– Спасти? – Спросил Тони. – Мир внизу страшнее, чем вы можете себе представить. Здесь, наверху, вы в большей безопасности, и я не знаю, правильно ли называть спасением ваше бегство.

– Бежать из тюрьмы – это спасение. – Ответила Наоми.

– Да, но тюремщики не желают вам зла. Вы сами показывали мне, к чему приведет их программа – уже через пять лет вы станете небесными, полноправными жителями станций.

– Но мы будем помнить о Земле. – Возразил Шон. – Помнить о мире, который у нас отобрали, который заменили стерильной клеткой. Пусть там, внизу, тяжело и страшно – там свобода, брат, и там мы родились. Богиня хочет вернуть тебя, а мы, точно так же, хотим вернуться к ней. Разве это правильно – разлучать мать и ребенка?

– Я вижу, вы уже обсуждали это между собой? Ты настроен решительно.

– Как и все мы. Решение принято, брат, но это ты и так уже знаешь. Мы пришли не поэтому.

– Нам удалось сломать сеть кластера, и достать данные твоих медицинских мониторов. Ты уже не спишь. – Мрачно проговорил Кай, и серебристые кабели вокруг его воротника снова пришли в движение.

– Разве?

– Только формально. – Наоми оттолкнулась от Кая, и подплыла ближе к Тони, зависнув перед ним вверх ногами. – Но на самом деле почти мертв. Твое сердце ударяет один раз в минуту, в кровь и мышцы введены препараты, замедляющие обмен веществ в несколько десятков раз. Это стазис, технология, разработанная перед конфликтом.

– Чтобы я не мог проснуться?

– Да. Они испугались тебя. И сделали так, что, отключив оборудование саркофага, ты умрешь. Для пробуждения из стазиса используется особый протокол – переливание крови, введение группы катализаторов, медленный нагрев. Поэтому ты настолько ослабел, что нам пришлось прийти сюда, чтобы поговорить…

– Вот как? – Тони печально улыбнулся. – Значит, не все Ее дети вернутся. Но вас еще триста, и значит, Ребекке будет кого спасать.

– Нет! – Почти выкрикнула Наоми, и тут же вжала голову в плечи, оглядываясь вокруг.

– Мы тебя не оставим. – Продолжил за нее Шон. – Ты не волнуйся, все продумано. Тебя можно увезти вместе с саркофагом, он как раз пройдет через грузовой люк.

– Украдете мой гроб? – Усмехнулся Тони.

– Мы не дадим тебе умереть. – Сказала Наоми. – Так что вовсе не гроб.

– А с виду – он самый. – Заметил Рок, просто чтобы что-то сказать, и Тони улыбнулся ему страшноватой, чужой улыбкой:

– Только смотрите, чтобы Ребекка не уронила всю станцию. Она вполне способна на это, если ее не сдерживать.

– Как мы сможем удержать леди, ломающую «Серафы» в рукопашной? – Удивился Шон. – Когда она придет, то мы просто постараемся не мешать. К тому же, она будет не одна.

– Твои сестры показали нам трех воительниц. – Пояснил Кай, снова отрываясь от своих экранов. – В белом – Ребекка. В красном – Вероника. И третья леди – красивая, как на древних картинках.

– Мириам. – С оттенком неудовольствия в голосе произнесла Наоми. – Он только о ней и говорит.

– Неправда!

– И почему воины Иштар – все женщины?

– Считайте это судьбой. – Ответил Тони. – Иштар выбрала их из-за особых талантов, непохожих друг на друга. И, возможно, потому, что они, как никто другой, были готовы принять сам факт ее существования. Но даже после возвращения из мертвых Ребекка не стала служить беспрекословно, а заключила договор.

– Она торговалась с богиней? – Удивилась Наоми.

– Ничьи приказы не стоит принимать без раздумий. – Усмехнулся Тони. – Богов – тем более.

И в этот момент дисплей на запястье Рока отчаянно замигал.

Они буквально ввинтились в створ технического перехода рядом с выходом из большого шлюза, когда двери раздвинулись, и в зал со спящим вплыла пара техников в оранжевых комбинезонах. Рок прикрыл ладонью рот Тони, опасаясь, что малыш выдаст их писком или плачем, но тот вел себя на удивление молчаливо, только разглядывал все вокруг с явным удивлением. Переход представлял собой тонкую кишку, не шире метра, и оба ребенка оказались прижаты к решетке выхода, за которую продолжал держаться Рок. Дальше мелькали огоньки браслетов остальных, и слышался шепот Шона, отчитывающего Кая, который, вместо того, чтобы первыми пропустить в переход детей, запихнул туда Наоми. Кай оправдывался, объясняя что-то про первобытные инстинкты, и это почему-то смешило Наоми, но сильно злило их лидера. Потом Рок тихо чихнул, и они замолчали. Оранжевые комбинезоны за решеткой летали вокруг спящего, от одного прибора к другому, не обращая внимания на посторонние звуки, и Шон шепотом приказал пошевеливаться.

Стенки перехода были изготовлены из непонятного материала, мягкого и холодного на ощупь, так что от них легко было отталкиваться. Рок знал, что обычно по нему перемещаются вовсе не дети, а круглые механические жуки, обязанность которых – чинить поломки и убирать во всех уголках огромной станции. Но Кай при помощи своего электронного воротника умел договариваться с жуками, так что они убирались с дороги вовремя, и по переходам можно было перемещаться без помех.

Гораздо сложнее было с другими обитателями станции, с которыми не удалось найти общий язык. То и дело в стенках перехода попадались решетки выходов, или прозрачные участки. При приближении к ним Шон приказывал остановиться, и они ждали – несколько мгновений, или минут, пока не убеждались, что рядом никого нет. Для этого служил воротник Кая, и браслет Рока, показывающий, движется ли поблизости кто-то чужой.

Проведя на станции уже больше двух недель, Рок все еще не представлял ее истинного облика. Путаница переходов и коридоров, соединяющих знакомые ему залы, никак не связывалась в его сознании с той картинкой, которую как-то показывал ему Кай – снежинка, парящая среди звезд. По словам старших, сейчас они находились в одном из ее лучей, огромной вращающейся трубе, и медленно продвигались к краю, о чем свидетельствовало возникающее ощущение верха и низа – по крайней мере именно так понимал это Рок. В центре трубы можно было летать в воздухе, а у ее краев – нет, и такого объяснения пока было вполне достаточно.