Она прикусила губу, обдумывая неожиданную мысль, и начала быстро расстегивать белоснежную курточку, уже успевшую изрядно испачкаться.

Десять секунд спустя, перепрыгнув через поваленный Мириам диван, Джой обнаружила, что альков пуст. Она повернулась на каблуках, заглянув за колонну, выглянула в зал, осмотрев перила, глянула на закрытые двери. На лестнице, выше, мелькнуло что-то белое, но она отнеслась к этому с осторожностью, уже успев уяснить, что в присутствии ее противника чувствам нельзя доверять. Поэтому наемница просто взяла подозрительное место на прицел, ожидая, не повторится ли движение. Что-то беспокоило ее, смутное ощущение того, что она о чем-то забыла, поднимаясь по лестнице. И только когда усик плюща, прикасающийся к ее щеке, неожиданно дернулся, она наконец поняла, что почему-то забыла посмотреть вверх. Прежде, чем Джой успела поднять игольник, Мириам, прижимавшаяся к решетке с плющом под самым потолком, бросилась ей на плечи, и набросила куртку на голову.

Они рухнули на пол. Наемница так и не выпустила игольник, и Мириам, ухватив ее за вооруженную кисть, изо всех сил ударила о шершавую напольную плитку, так что пластик рукояти с треском раскололся. Наемница прошипела что-то, не глядя, схватила девушку за плечо, приподнялась на колени, и внезапно прогнулась назад, впечатав ее спиной в пол. Удар выбил воздух из легких Мириам. Она успела схватиться за вторую кобуру на поясе Джой, и выдернуть игольник, но та тут же кувыркнулась через нее, упершись плечами в грудь. Белая куртка мелькнула перед глазами Мириам, игольник вылетел у нее из руки, и она не глядя пнула ногой через себя, вверх и назад, больно ударив пальцами о что-то твердое. Джой сдавленно выругалась, и на ключицу Мириам обрушился ответный удар, пришедшийся вскользь. Девушка извернулась на спине, и вскочила, швырнув куртку в наемницу. Та просто поймала ее и отбросила в сторону.

– Пинаешься как лошадь. – Сказала Джой с оттенком уважения в голосе, потирая грудь. – А по виду и не скажешь. Что, закончили болтовню?

Мириам выдавила из себя улыбку:

– Я сделала все, что хотела. Суонк жива, а внизу тебя ждет гвардия.

– И чем это тебе поможет? – Парировала наемница, поднимая перед собой руки. – Я то успею тебя прикончить, что бы там ни случилось. Не пойму, где твои знаменитые трюки. Что, только головы мужикам морочить умеешь?

– Я… – Мириам замялась, пытаясь облечь в слова странное чувство, внезапно наполнившее ее. – Вовсе не хочу тебя убивать.

– Чего?

– Ты не виновата в том, что случилось. Твой отчим – ты же просто любила его! А любви нельзя приказать, ты ничего не могла сделать…

Погрузившись в цвета наемницы, она почти упустила момент, когда та, пригнувшись, кинулась на нее. Действие было необдуманным, наполненным злостью, и, уже видя ее намерение, Мириам поняла, что не успеет увернуться. Плечо Джой врезалось ей в живот, они столкнулись с краем барьера, опрокинув столик. Затылок Мириам ударился об пол, а наемница уже была сверху, оседлав ее. В голове словно взорвалось маленькое солнце, девушка подняла руки, чтобы защититься от удара, ясно видя следующее движение Джой, поднимающей игольник с пола. Это действие тоже было рефлекторным, неконтролируемым, и Мириам просто замкнула его, так же, как цепь в электрическом замке.

Удара или выстрела не последовало, и Мириам осторожно взглянула вверх. Наемница сидела на ней, в ее руке плясал игольник, подобранный с пола. Она вытащила магазин, проверяя, потом вставила, потом опять извлекла – одинаковыми движениями, будто сломанный механизм. Мириам толкнула ее в грудь, пытаясь сбросить с себя, и это явно разрушило эффект от воздействия. Наемница смела ее руки в сторону, и наклонилась вперед, упираясь девушке в лоб стволом игольника.

Ее цвета были сплошной бурей, полной ярости и страдания.

– Вот этот трюк я заметила. – Процедила Джой сквозь зубы. – Но его не хватит.

– Тебе не нужно этого делать!

– Но мне хочется! – Наемница наклонилась ниже, почти шепча Мириам на ухо, захлебываясь словами. – Ты же заглянула мне внутрь! Видела, что я сделала. Как поступила с единственным человеком, которого любила. Он покончил с собой потому, что я обвинила его в том, чего мне так хотелось! Что он насиловал меня, снова и снова, поступал так, как и нужно с такой дрянью! Я рассказала об этом всем, мне поверили, а он не перенес позора. Ты была права насчет меня. Я не бедная девочка, у которой все отобрали. Сама выбрала такую жизнь, потому что не заслуживаю другой. И насчет Арго ты все правильно видела – каждый раз, когда он брал меня за глотку, я думала о другом человеке. Я искала зверя, который мог бы наказать меня за все – но он оказался чем-то большим. Обманул меня, и за это я вырву ему сердце! Ну, что же ты молчишь – скажи что-нибудь напоследок. Или останови меня, если сумеешь!

Она замолчала, и Мириам с невероятной ясностью ощутила всю бесконечную сложность наполняющих ее цветов. Желание убийства настолько тесно переплелось с жаждой смерти, что грани почти стерлись. Жажда боли каким-то невероятным образом произрастала из чувства защищенности, и среди них, точно огненный цветок, пускало корни желание, подпитывая ярость. И все это, будто тонкая пленка, покрывало отвращение – страшная, и хорошо знакомая самой Мириам ненависть к себе, и своим поступкам. Оставалось только потянуться и дотронуться…

– Мне очень жаль. – Сказала она. Джой недоверчиво взглянула ей в глаза, палец на курке дрогнул – а затем прикосновение вторглось в ее цвета, точно краска, выплеснутая на картину. Почти с ужасом Мириам наблюдала за тем, как наемница медленно поднимается, позабыв о ней, идет к барьеру, с трудом переставляя ноги. Снизу ей что-то кричали, на лестнице звучали шаги, но она уже ничего не видела, задыхаясь от чувства, которое совсем недавно почти уничтожило Мириам. Остановившись у барьера, наемница подняла голову, взяла игольник обеими руками, и направила его себе в горло.

– Какого же дьявола так случилось, папа? – Глядя на кусочек неба, видимый в просвете галереи, спросила она.

И нажала на спуск.

Конец четвертой книги.

Май 2013.