– Мы не враги. – Ответила Мириам, медленно опуская ногу с туфелькой, и берясь за другую застежку. – На самом деле ты хочешь достучаться до Арго, верно? Что он такого тебе сделал?

Это выглядело, как мгновенный восход солнца. Химическая защита Джой сдерживала ее гнев не более секунды, но Мириам хватило и этого. Прикосновение прошло сквозь пышущие жаром цвета, пронизав их, как лепестки открывающегося цветка, позволяя заглянуть внутрь. Наемница смотрела на нее с ненавистью, но там, в глубине, Мириам увидела другую девушку – высокую, нескладную, совсем юную, и совершенно, невозможно одинокую.

Ее глаза, такие же голубые, как у взрослой Джой, были наполнены стыдом.

– Тебя когда-нибудь бросали? – Спросила наемница.

– Да. – Просто ответила Мириам.

– А так, чтобы не сказать ничего в лицо, а просто отвернуться, и все – ты чужая? Ни слова, ни удара по морде в конце концов!

– Да. – Вопрос ранил, и Мириам пришлось глубоко вдохнуть прежде, чем она смогла восстановить концентрацию. – Так и было.

– Ну вот. Значит понимаешь. – Джой внимательно смотрела на нее. Сквозь гнев пробился легкий оттенок удивления. – Когда я встретила Арго – думала о нем то же, что и все. С виду дикарь, значит и внутри. Только дрался он так, что ни одному дикарю не снилось. Я могла оценить это, и никак не врубалась. То, что он делал на арене, было искусством. Гребаной красотой, которую он создавал! И я… сама с ним заговорила.

Мириам расстегнула застежку на второй туфельке. Цвета Джой парили перед ней запутанным лабиринтом, и все, что она могла сделать – это не дать желанию убийства снова подняться на поверхность. Наемница продолжала говорить, ее гнев смешивался с обидой:

– Ты знаешь, что он может сделать с женщиной, когда захочет. Мне хотелось быть с ним чаще, но он об этом не думал. Иногда в нем появлялось нечто, от того Арго, которым он становился на арене, и я каждый раз возвращалась, чтобы его найти. Но чаще встречала дикого великана, за которым он прятался. Как беглец, вроде тех, что я привыкла искать. Но я знаю свое дело, и меня тянуло к нему. Я даже моменты ловить научилась, когда могла оказаться рядом с тем, настоящим – во время тренировок, перед боем, или за какой-нибудь древней книжкой. Мне приходилось выслеживать его, охотиться, чтобы подобраться ближе. Ты понимаешь?

– Нет. – Испуганно ответила Мириам. Признание наемницы захватило ее, затягивая в бурлящий водоворот чувств, и девушке пришлось приложить усилие, чтобы вспомнить, кто она такая, и что происходит. Она почти физически ощущала воспоминания, ломающие защиту Джой, сокрушающие барьеры ее самоконтроля.

– Правильно. – Горько согласилась наемница. – И я не врубалась. Все, что смогла понять – что его мучит что-то, в нем самом, либо в его прошлом. Он будто не находил себе места, а когда срывался – ненавидел все вокруг, и себя тоже. Да, эта вот огромная машина, способная ломать людей, или кровати – была сама поломана. И как ее исправить, я не знала. А потом, однажды ночью, он взял, да и свернул шею этой шлюхе. Эээ… что у тебя с лицом?

Мириам молча опустила глаза. То, что она слышала, пугало ее все больше. В цветах Джой переплетались гнев, похоть, страдание, ненависть, стыд, разбиваясь на десятки оттенков, но ни за одним из них не пряталось сомнение.

Она говорила правду – или то, что ей считала.

– Так он и тебе ничего не сказал? – Спросила наемница, и, не дождавшись ответа, продолжила. – Тогда я расскажу. Он трахал жену своего друга, здоровяка Бланта, с которым я хорошо знакома. Тот был не против – он вообще больше волновался за свои деньги, и не обращал внимания на такие мелочи. Не знаю, как давно у них это продолжалось, но в ту ночь она видимо захотела пожестче, и Арго перестарался. Может, принял ее за меня…

Джой улыбнулась, зло и грустно одновременно, тоже глядя куда-то в сторону, на выход из отеля.

– Я-то из другого теста сделана, а у этой курицы просто треснула шея. Гвардейцы, что приехали, говорили, что Арго так и встретил их там, в спальне, не двигаясь с места – просто сидел на кровати, смотрел на ее труп. Я примчалась за ними следом, захватив своих людей. Подумать только, собиралась за него драться, отбить, если попытаются арестовать. Слышишь, девчонка, готова была против короля пойти, даже не смотря на то, что он, дьявол его побери, был виновен!

Наемница ударила ладонью по столу, Мириам вздрогнула, а чашка с чайником жалобно зазвенели.

– Только его там уже не было. – Медленно, будто собираясь с мыслями продолжала Джой. – Он свалил, исчез, растворился в воздухе. Гвардия признала это дело несчастным случаем, а полтора месяца спустя дошел слух, что его видели в Хоксе. С какой-то девчонкой, для которой он сам заказал броню. И потом, когда я его увидела, ты тоже была рядом. А со мной Арго даже не заговорил. Ты выглядела так, будто пол дня за каром волочилась, но он все равно смотрел только на тебя.

Чувства Джой снова полыхнули, рванулись навстречу прикосновениям Мириам, удерживающим их на местах – и внезапно она ощутила их целиком. Внутренний мир наемницы раскрылся перед ней, как закрученный лабиринт из ощущений и воспоминаний, дорожная карта, составляющая ее «Я». Такое восприятие было настолько сложнее обычного видения цветов, что Мириам чуть было не потерялась в нем, провалившись в одно из воспоминаний, бьющихся, словно бабочки за прозрачной стеной, совсем рядом. Наверное, нечто похожее мог бы ощутить слепой, прозрев впервые в жизни, и взглянув на город, который до этого представал ему лишь как сборище запахов и звуков. Теперь Мириам оставалось только потянуться, отыскивая источники обиды и гнева, прислушиваясь к воспоминаниям, шепчущим в уши Джой…

– Я никого и никогда еще так не ненавидела. Сейчас смотрю на тебя – и понимаю, чего ему хотелось. Знаю, что за воротами ты не просто в песке валялась, а вожака рейдеров прикончила, на ножах с ним подравшись. Значит, сильная, так даже лучше. Может, выкинешь что – и я вас обоих тут прикончу. Ну что, красотка, теперь ты меня понимаешь?

– Да. – Честно ответила Мириам. – Хочешь, я расскажу, о чем ты промолчала?

– Пойдем со мной, и хоть всю оставшуюся жизнь болтай…

– На самом деле ты не любила Арго.

Джой недоверчиво нахмурила брови, собираясь было что-то сказать, но Мириам наклонилась вперед, и продолжила, вгоняя слова, будто ножи, в открывающиеся перед ней переплетения чужих чувств:

– Тебе нравилось, какой он сильный. Когда он брал тебя за шею, или наматывал твои волосы на кулак. Ты хотела, чтобы он так делал – но думала о другом человеке. Вспоминала о нем. О том, кто был в твоем прошлом, когда ты была совсем юной.

Наемница медленно встала. Ее чувства почти слились с ощущениями Мириам. Она живо чувствовала неожиданный страх, сбивчивое течение мыслей, мелькание картин – пистолет, спящая Суонк, гвардейцы за прозрачными дверями отеля. Сердце наемницы забилось сильнее, и Мириам, чувствуя его как свое собственное, продолжила:

– У тебя было счастливое детство. Тебя же все любили, да? Пусть твоя мама умерла рано, но у тебя была бабушка, и твой отчим, для которого ты была особенной. Или тебе не хватало такой любви?