Елена подняла руку:

– Синьоры, со мной связался Гурвон Гайл. – Она услышала, как собравшиеся с шумом вдохнули. – Он предложил мне имперское помилование и пообещал вернуть мои деньги, если я вас покину. – Елена сделала пренебрежительный жест. – Надеюсь, вам и так понятно, что я отказалась. И, уверена, Гайл знал, что я откажусь. Однако я выяснила одну важную вещь: он связался со мной при помощи посоха связи. Мы, маги, используем их для усиления собственной энергии при общении друг с другом на огромном расстоянии. При использовании они создают едва заметное эхо. – Наклонившись вперед, она обвела взглядом сидевших за столом. – Понимаете, что это значит? Гурвон Гайл не в Явоне. Ему не понадобился бы посох связи, будь он здесь. Он отправился домой! – Елена ухмыльнулась. – Вероятно, чтобы объяснить, почему Сэра Нести до сих пор жива. У нас, синьоры, есть возможность сразиться с нашим врагом. – Она вздернула подбородок. – И эту возможность я упускать не намерена.

В последний день ноялия Сэра, следуя древней традиции своего народа, метнула копье в участок земли, обозначенный флагами Горджо, чем вызвала ликование тысяч римонцев и джхафийцев. Друи и говорящие с Богом заводили толпу, хотя люди и так уже кипели от ярости. Они гневно бранились при каждом напоминании о возмутительных деяниях Доробонов, об убийстве короля Ольфусса и королевы Фады Нести, о положении бедной принцессы Солинды, подвергающейся издевательствам в руках трусливых, ненавидящих джхафийцев Горджо. При большом скоплении народа, под восторженные приветствия как римонцев, так и джхафийцев Сэру провозгласили королевой-регентшей, после чего она села рядом с эмиром Иланом. Людям раздали хлеб и вино, заиграла традиционная музыка, и все как один принялись танцевать. Война началась.

И если кто-то искал рондийскую женщину-мага, удивляясь, почему ее нет рядом с королевой-регентшей, они старались зря. Елена Анборн была уже в сотнях миль от Форензы. Она мчалась на воздушном ялике в сторону Брохены.

Зимний дворец, Брез, Рондельмар, континент Юрос

Ноялий 927

8 месяцев до Лунного Прилива

Даже пытаться вести переговоры с Еленой было глупо и рискованно, с нескрываемым раздражением размышлял Гурвон Гайл. Они что, и вправду считали ее полной дурой, готовой сдаться? Еще одно доказательство того, со сколь скудоумными людьми ему приходится иметь дело. Но Луция была в отъезде – у святых есть определенные обязанности, а император Констант потребовал, чтобы он попытался. В отсутствие Луции отказаться выполнять его приказ было невозможно. Гайл постарался выдать как можно меньше, однако кто знает, что сумела понять Елена?

Он вошел еще в одну тайную комнату – естественная среда для главного имперского интригана. Белоний уже дожидался его там. Он дистанцировался от Гайла в тот самый момент, когда до них дошли новости о предательстве Елены, но Гурвона это не слишком удивило. Таков был Вульт.

Он подошел к столу, сопровождаемый пристальными взглядами собравшихся. Гайл плыл без остановки три недели, и большую часть времени погода оставалась отвратительной. Особенно тяжело дался переход через океан. Да и находиться здесь было непростым испытанием, а как только они услышат о неудавшейся попытке убийства, весь Тайный совет Константа наверняка потребует его головы – как будто он знал, что бессердечная Елена Анборн способна совершить нечто из чистого сострадания. Немыслимо! И как, провались оно все в Хель, ей удалось пережить встречу с Самиром? Его ведь не просто так прозвали «Инферно».

«Я дал им больше, чем они смогли бы добиться сами, – подумал Гайл кисло. – Я прикончил Ольфусса Нести и преподнес им Брохену на блюдечке. Доробоны готовятся к возвращению. Я должен быть там, в Явоне, чтобы помогать Сорделлу и разбираться с Еленой. Но нет, эти тупоумные притащили меня за пять тысяч миль, чтобы судить. Да как они смеют?!»

Он прикусил язык. Осторожнее, Гурвон. Никакой злости. Уверенность. Решимость. Подчеркивай то, чего удалось добиться. Убеждай. Выживи.

Император восседал на своем троне, окутанный лучами света. Остальные, даже Мать Империи Луция, оставались в тени. Гайл на всякий случай преклонил колено сначала перед ней, признавая ее верховную власть и стремясь заручиться поддержкой. Если императора это огорчит – его проблемы.

– Я могу сесть?

Луция сделала жест рукой:

– Разумеется, магистр. Вы, должно быть, устали после столь долгой дороги.

Ее голос звучал спокойно и сдержанно. Похоже, она не была настроена заранее осуждать его, отметил Гайл удовлетворенно. Он взглянул на покрытые сумраком фигуры. Дюбрайль отсутствовал – наверняка пересчитывал деньги в Палласе. Томас Бетильон не скрывал недовольства тем, что ему пришлось тащиться сюда от самого Понта. Вероятно, он считает, что повесить меня можно было бы и там. Кальт Корион трахал вечно вившихся вокруг него девиц в своем уродливом дворце в окрестностях Бреза, так что ему ехать было недалеко. Однако он, должно быть, недоволен тем, что его вытащили в столь холодный день. Взгляд великого прелата Вуртера был безмятежным. Вероятно, ему все равно, какое решение примут, если потом можно будет попить глинтвейна.

Гайл посмотрел на Белония Вульта. Тот спокойно ему улыбнулся и ободряюще подмигнул. Тебя-то любой расклад устроит, не так ли, Бел? Ты никогда не меняешься!

Первым заговорил Томас Бетильон:

– Что, провались оно все в Хель, творится, Гайл?! Вы сказали, что истребите всех Нести – а не половину из них! Сказали, что мы можем доверять этой суке Анборн, а вместо этого она убила вашего лучшего человека и спуталась с местными! Так почему мы до сих пор не повесили вас за яйца?!

Вуртер сдавленно хохотнул, словно губернатор очень остроумно пошутил.

– Слова Томаса разумны, – пробормотал он. – Я помню, вы говорили, что вашим людям можно доверять. – Хмыкнув, прелат повернулся к Вульту, и его глаза слегка сузились. – Разумеется, сам Гайл является вашим человеком, Вульт.