– После твоего отъезда он ушел и все еще не вернулся, – признал Испал.

– Он всем рассказывает, насколько более мужественной амтехская вера является в сравнении с омалийской, – сказала мать. – Они с Казимом – глупые мальчишки. Кто знает, что они сделают?

Рамита провела с родителями еще несколько бесценных минут, болтая о всяких пустяках, не имевших отношения к их дальнейшей жизни.

– Я все время молюсь о вас обеих, – прошептала мать Рамите со слезами на глазах. – Я буду скучать по вас каждую минуту своей жизни. Не позволяй этому ужасному человеку плохо с тобой обращаться, Мита.

Впрочем, каким бы ужасным ни был Мейрос, когда он вернулся, они низко ему поклонились, осыпая мага благодарностями. Рамите смотреть на это было неудобно, но когда родители уходили, она все равно расплакалась.

– Пора выезжать, – сказал Мейрос девушкам.

И они выехали. Это было пять дней назад, и с тех пор их небольшой караван все катился и катился по неровной дороге на север. В караване было две пассажирские повозки, для девушек и для Мейроса, и две грузовые с припасами. Солдаты ехали рядом на лошадях. Рамита, которую все время тошнило, подумала, что повозки – это просто ужасный способ путешествовать. Повыташнивав пару дней завтрак, девушки вообще отказались от приема пищи по утрам; вместо этого они пили много жидкости, а по вечерам ели с поистине волчьим аппетитом.

Вчера Мейрос позволил им посетить храм в какой-то убогой деревушке. Тамошние дети, усевшись на все, на что только можно, глядели на них подобно стае ворон, ждущих чьей-то смерти. А вот сегодня маг пообещал им кое-что получше: они должны были остановиться в хавели его знакомого.

Знакомый Мейроса оказался раджой, человеком, на встречу с которым никто из Анкешаранов никогда даже не надеялся. Он жил во дворце с садами площадью в сотню акров. Снаружи у стен ютились лабазы для садовников. Сточных канав там не выкопали, так что вонь стояла ужасная. А вот внутри был настоящий рай с зелеными газонами, мраморными фонтанами, статуями и березами, покачивавшимися от дуновения ласкового ветерка. Раджа оказался дородным мужчиной с огромными вощеными усами, закрученными так, что они образовывали кольца.

– Добро пожаловать, добро пожаловать, трижды добро пожаловать, повелитель Мейрос! – воскликнул он, протягивая руку. – Мое сердце трепещет при мысли о том, что ко мне прибыл столь знатный гость!

Поклонившись, раджа, расшаркиваясь и пятясь, повел их к дворцу. Его восемь жен стояли, разинув рты. Шагая следом за мужем, Рамита поплотнее завернулась в свой платок. На Мейросе была его мантия с капюшоном. Он шагал, ударяя по земле своим тяжелым черным посохом. Гурия шла в шаге позади Рамиты, таращась по сторонам самым бестактным образом.

Представляли их, казалось, целую вечность. Затем жены раджи отвели девушек в женский дворец. Его побеленные стены были украшены причудливым красно-зеленым растительным орнаментом. Резные арки выглядели не менее затейливыми. Однако краска сходила, а по углам виднелась грязь. Рамита заметила, что некоторые фонтаны не использовались, а водная гладь прудов пестрела всяким мусором.

– Времена тяжелые, – сказала старшая жена, полная властная женщина, проводив их в покои, окна которых выходили во внутренний двор, полный клумб и цветущего гамамелиса. По двору важно расхаживал павлин.

Как только они остались вдвоем, Гурия подпрыгнула от восторга.

– Отдельные комнаты! – воскликнула она. – Ночь без твоего храпа! Вот это жизнь!

– Ночь без твоего пердежа, – парировала Рамита. – Блаженство!

Посостязавшись еще некоторое время в остроумии, они со смехом захлопнули двери, соединявшие их комнаты.

Служанки провели их в купальни, где все переоделись. Вода оказалась теплой и ароматной, а на ее поверхности плавали розы. Восемь жен раджи тоже забрались в воду, расспрашивая их о Баранази и дороге на север. В основном отдувалась Гурия, выдумывая о них с Рамитой всякие небылицы.

Наконец заговорила главная жена.

– На юге у всех знатных женщин такая темная кожа? – спросила она прямо.

Все жены раджи были светлыми и полными, как она, представляя разительный контраст с девушками, чья кожа загорела на рыночном солнце и которые выглядели на их фоне тщедушными скелетами.

– О да, – ответила Гурия, заметив смущение Рамиты. – Мы в Баранази известны своей темной кожей. Но все знают, что самая светлая кожа у женщин с севера, – добавила она, и восемь жен раджи самодовольно заворковали.

Гурия принялась описывать роскошный дворец, в котором они с Рамитой жили, пока та не вышла замуж за рондийского мага. Она с такой уверенностью говорила о том, сари какой длины в моде при дворе в Баранази, как будто была лично знакома с эмиром. Девушка фривольно сплетничала о вымышленных придворных дамах. Рамита лишь благодушно кивала, дескать, все это чистая правда. Чем поддерживала игру.

– Что ж, – сказала главная жена, заговорщически подмигнув Рамите, – твой муж очень стар… Способен ли он еще напрячь свое орудие, когда это требуется?

Гурия залилась смехом. Лицо Рамиты вспыхнуло. Она подумала о том, чтобы погрузиться в воду и захлебнуться.

Они провели во дворце раджи несколько дней, наслаждаясь всевозможными деликатесами и развлечениями на любой вкус: бесконечными выступлениями музыкантов, танцоров, жонглеров и пожирателей огня. Один человек привел танцующего медведя, правда, тот был весь в шрамах от кнута и выглядел запуганным; Мейрос неодобрительно прищелкнул языком, и дрессировщика убрали с глаз долой. Они посетили бродячий зверинец, где над головами у них пели разноцветные птицы, а переливавшиеся подобно драгоценным камням змеи скользили в тени. Тигры ходили по своим вонючим клеткам, а разукрашенный избалованный слон вывалил экскременты размером с человеческую голову прямо им под ноги. Девушки вернулись из зверинца преисполненными восхищения и ужаса.

Мейрос долго беседовал с раджой, после чего пригласил Рамиту присоединиться к ним. Раджа восхитился ее красотой – впрочем, его страх перед магом был настолько осязаем, что это мнение мало что значило. Он начал что-то тихо объяснять Мейросу. Отсылая Рамиту обратно, маг выглядел довольным.

– Через несколько дней твое имя станет известно могольскому визирю, – прошептал он ей. – Визирь Ханук обещал тебе свою дружбу.

С чего бы главному советнику могола интересоваться мной? Задача жен состоит лишь в том, чтобы рожать детей. Они не играют больше никакой роли, а я – в наименьшей мере среди всех жен…

К вящему замешательству девушки, Мейрос вновь прочел ее мысли.

– Теперь ты – госпожа Мейрос, жена. Визирь Ханук будет счастлив получить возможность называть тебя своим другом.

Будет счастлив получить возможность называть меня своим другом? Храни нас Парвази! Эта новость привела Рамиту в недоумение.

После ужина зал заполнили танцоры. Это были дервиши из Локистана. Дико улюлюкая, они вращались как волчки, создавая настоящий водоворот цветов и звуков, от которого невозможно было оторвать глаз. Девушки хлопали в ладоши, радостно вскрикивали и топали ногами. Подхватив их восторг, жены раджи тоже начали кричать и топать. Позже одна из самых молодых жен прошептала Рамите: