«Люди Альфредо Горджо превосходят вас числом в десять раз, – подумала Елена. – Готова поспорить, что нужны».

– Типичные римонцы! – изрек говорящий с Богом Акмед. – Вы хотите купить наши души за подачки и даже не пытаетесь этого скрыть! – Он обернулся к Сэре. – Если вам такие условия не подходят, то, возможно, Массимо ди Кестрия сочтет их приемлемыми? Или Стефан ди Аранио в Рибане? – Он начал подниматься со своего места. – Я знал, что это пустая трата времени.

– Прошу, говорящий с Богом, – тут же откликнулась Сэра. – Я не сказала, что отвергаю ваши идеи или что согласна с моими советниками. Будь на то воля Ахма, мы найдем выход из этого тупика.

– Ахм не торгуется, – пробурчал Акмед.

– А вот люди – да, – спокойно ответила Сэра. – Включая женщину, с которой вы сейчас разговариваете. Лично я считаю предложения говорящего с Богом заслуживающими серьезного внимания. Вполне очевидно, что этими идеями нам бросают вызов и высказанные вами опасения совершенно обоснованны. Они – шаг в неизвестность, прыжок веры. Мы всегда относились к джхафийцам как к чужакам, но говорящий с Богом прав: мы живем в одной стране, и потому их озабоченность должна быть услышана, этому следует уделить надлежащее внимание. Поэтому вот что я предлагаю: мы внимательно изучим каждое из предложений и будем искать в них не изъяны, а рациональное зерно. Вы должны сделать это до конца месяца, задаваясь вопросом: «Как можно осуществить ту или иную идею?» Я хочу, чтобы ваш разум был максимально открытым, господа. Мне нужен практичный, позитивный подход. Мы нуждаемся в джхафийцах, а они – в нас.

В прошлом Гурвон Гайл использовал подобный метод в работе со своей командой, а теперь Елена предложила его Сэре. Собравшимся это не понравилось, но они, пусть и с неохотой, все же согласились. Расходясь, они негромко спорили, а в их полемике можно было услышать намеки на готовность взяться за дело.

Сэра тяжело опустилась в свое кресло и внезапно вновь стала выглядеть семнадцатилетней.

– С отцом бы они не спорили, – пробормотала она.

– Тебе просто нужно к этому привыкнуть, Сэра. Людям свойственно спорить – однако споры полезны. Они дают тебе множество мнений на выбор.

– Но они так изматывают! – выдохнула Сэра.

– Ты хорошо справилась. – Елена сжала холодную руку девушки. – Они спорят, но и выказывают тебе уважение.

Сэра слегка подняла подбородок:

– Правда?

Начали приходить обещания поддержки со стороны провинциальных властителей, которые опасались реставрации Доробонов, считавших другие народы людьми второго сорта. Первым на призыв Сэры о помощи откликнулся Массимо ди Кестрия, старший брат Лоренцо. Но, пожалуй, самым важным стал ответ Илана Тамадхи, эмира Рибана – города, представлявшего собой перевалочный пункт, где римонцы никогда массово не селились. Римонским правителем там был лорд Стефан ди Аранио, однако эмир обладал куда большим влиянием. Радикально настроенные джхафийцы считали его прислужником римонцев, тогда как те в большинстве своем видели в нем джхафийского смутьяна. Прибыв во главе внушительного контингента джхафийских воинов, он разбил огромный лагерь со стоянкой для верблюдов у стен Форензы.

Также Илан Тамадхи привез весть, которую все в той или иной мере ожидали.

– У меня есть новости о вашей сестре, принцессе Солинде, – сказал он извиняющимся тоном Сэре, вышедшей поприветствовать его на ступени дворца. – Она должна выйти замуж за Фернандо Толиди. Об этом было объявлено в Брохенском соборе.

Сэра понурила голову.

– Была ли она похожа на девушку, вступающую в брак против своей воли? – спросила она так тихо, что стоявшая у нее за спиной Елена едва расслышала.

– Мне жаль, принцесса, но она, судя по всему, выходит замуж охотно. Альфредо утверждает, что после женитьбы у Толиди появится законное право претендовать на Форензу. Он говорит, что после свадьбы они выступят на Форензу, чтобы забрать то, что принадлежит им.

Как только они остались наедине, Сэра, к вящему удивлению Елены, обвила ее руками и разрыдалась.

– Они перебьют нас всех, Элла! Тими, меня, тебя – всех нас! Они перебьют всех нас!

Она прижималась к Елене, как маленький ребенок.

«Она держала все свои страхи внутри себя… Я забыла, что она еще всего лишь девочка, – размышляла Елена, поглаживая Сэру. – Борса справится с этим лучше меня».

– С нами все будет в порядке, Сэра, – прошептала она. – На следующей неделе вновь соберется Регентский совет. Мы найдем способ победить.

– А что, если его нет? – шепотом спросила Сэра.

Да, Елена, что тогда?

Елена лежала на кровати в своей крошечной комнатке рядом с детской. Ее освещал лишь небольшой светильник рядом с кроватью. Опустив свои обереги, Елена взяла маленький кусочек мокрой глины, служивший каналом для Гурвона, мага стихии земли, позволявшим ему сфокусироваться на ней. Это было рискованно, ведь Гурвон более могущественный маг, чем она сама, и мог причинить ей серьезный вред, если она не проявит осторожность. Однако Елена была не из тех, кого останавливал риск.

У куска глины появились глаза и рот.

– Елена.

Голос звучал у нее в разуме, а не в ушах, несмотря на движения губ у куска глины.

– Гурвон. Где ты?

Послышалось слабое эхо. Это означало, что он был далеко.

– Не скажу. Ты?

– В Палласе, трахаюсь с императором.

Ни намека на смех.

– Во имя Кора, Елена, что ты творишь?

– Поступаю так, как подсказывает мне совесть. Как ты мог вообразить, что я просто отойду в сторонку и позволю тебе убить детей, которых я защищала все эти годы?

– Совесть? – произнес он презрительно. – Что бы ты ни называла совестью, это всегда лежало в твоем кошельке.

– Я нашла кое-что, что для меня дороже денег, Гурвон. Тебе не понять.

Глиняные губы сжались.

– Ты хотя бы знаешь, как мы богаты? Мы богаче королей, Элла! Мы готовы зажить жизнью, о которой всегда мечтали. Помнишь то поместье у озера, в котором мы собирались вместе состариться?

– Втроем с Ведьей, Гурвон?

– Только с тобой, Элла. Между мной и Ведьей никогда ничего не было.

– Я не дура, Гурвон.

– Ты любишь меня, Элла. Ты сама мне это сказала.

– А ты рассмеялся!

– Елена Анборн влюбилась? Я подумал, что ты шутишь. Но это было правдой, не так ли?

– А ты-то что знаешь о любви?

Глиняное лицо скривилось.

– Туше. Ты положила меня на лопатки. Но нет сомнений в том, кто из нас в лучшем положении, не так ли? У меня все деньги, а у тебя нет ничего, кроме смертного приговора!

– У тебя есть что сказать по делу, Гурвон? Если нет, я просто прерву связь…